Номер 11

Дорогая Вэл,

Ты попросила совета. Боюсь, тебе не понравится то, что услышишь.

Для начала, сложности на твоей работе меня очень огорчили. Ты не удивишься, узнав, что здесь ситуация не лучше: библиотеки если не закрываются, то сокращают финансирование, и им предлагают убавить штат. Уверена, тебя не уволят, но я понимаю, как тяжело, когда денег каждую неделю становится все меньше. И такое происходит повсюду. Даже в нашей адвокатской фирме сокращают сотрудников. Мы в основном занимались юридической помощью, но сейчас мало кто к нам обращается – люди предпочитают сами представлять себя в суде. А в итоге плохо всем.

Настроение отвратительное. Кажется, что все катится к чертям, и нам еще четыре года терпеть этих людишек. Ты, похоже, оказалась в одной из самых опасных зон. Подумать только, наши дочери не вылезали из библиотек, и сколько полезного и замечательного они там почерпнули, но нашим внукам всего этого не достанется, по крайней мере, не в прежнем объеме. Впору завыть.

Но послушай, Вэл, какой бы отчаянной ситуация ни была… при чем тут Стив?! Ты хочешь к нему вернуться? Да, прямо ты об этом не говоришь, но если читать между строк, ты склоняешься именно к такому варианту, я правильно поняла?

Одинокой женщине средних лет иногда бывает очень паршиво. Это мы обе знаем. Но неужто ты забыла, как он с тобой обошелся?..

И спроси Элисон, что она об этом думает, если еще не спросила!

Люблю, обнимаю,

Сьюзен.

* * *

– Угадай, с кем я ехала в автобусе на прошлой неделе? – спросила Вэл.

– Что это? – порывшись в сумке с продуктами, Элисон выудила упаковку с морковью.

– Это морковь.

– Вижу. Но она не органическая.

– И что? – обиделась мать. – От этого она не перестала быть морковью. Я сидела рядом со Стивом, если тебе интересно.

Элисон нахмурилась. О Стиве она предпочла бы больше никогда не вспоминать.

– Мы же всегда покупали органическую? В этой полно пестицидов и химикалий, иначе она не была бы такой гладкой и одинаковой.

– Да, но эта вдвое дешевле, ее мы отныне и будем есть. Так что привыкай. – Вэл выхватила морковь из рук дочери, порвала ногтем упаковку и высыпала содержимое в холодильник. – Мы славно поболтали.

– Рада за вас.

– Дела у него не очень. В колледже его сначала сократили, а потом взяли фрилансером. И теперь платят за ту же работу вдвое меньше.

– Целых четыре? Я не ошиблась? – воскликнула Элисон, вынимая из сумки одну за другой бутылки пино гриджио.

– На них была скидка в пятьдесят пенсов, – сказала Вэл.

– Ну да, и купив четыре, ты сэкономила кучу денег.

– Ой, прекрати. Я вот что подумала: не пригласить ли его поужинать?

– Не глупо ли экономить на овощах, чтобы транжирить деньги на вино?

– Я не транжира. Ты ведь тоже его пьешь, разве нет?

– Иногда.

– Так что ты об этом думаешь?

– О чем?

– О том, чтобы поужинать со Стивом.

– Я тут ни при чем. – Не глядя на мать, Элисон вынимала продукты из сумки.

– Конечно, при чем! Он ведь был твоим отчимом какое-то время.

Элисон развернулась к ней:

– Никогда он не был моим отчимом. Никоим образом, ясно? Он был парнем, с которым ты… временно сожительствовала, ради которого переехала в другой город, а когда возникли трудности, он тебя бросил.

– До чего же ты несправедлива! – В голосе Вэл уже слышались слезы.

– Ты что, забыла, мам? Когда меня прооперировали, как он себя повел?

Вэл бросила на дочь гневный взгляд и всхлипнула:

– Значит, я больше не могу рассчитывать на твою поддержку, да? Пусть не всегда, но хотя бы изредка, и то на хрен не могу. – Схватив бутылку с кухонного стола и бокал с полки, она рванула в гостиную.