Номер 11

Я уже начала засыпать, как в коридоре увидела знакомое лицо, это был Хьюго. Я быстро встала и направилась к нему.

— Что ты тут делаешь? — шепотом говорила я.

— Госпожа, простите, но господин Эмир ждет Вас на улице, он хочет поговорить с Вами.

— Да как он посмел приехать сюда? То, что он стрелял в моего отца, не говорит ему ни о чем? Я не хочу его видеть.

— Госпожа, — вздохнул Хьюго, — я все понимаю, но если вы не пойдёте к нему сейчас, он не простит меня.

Впервые я видела Хьюго таким, он был расстроен, видимо, им хорошо досталось от Эмира, все они попали под горячую руку.

Я вздохнула.

— Хорошо, Хьюго, только ради тебя, запомни это.

— Благодарю Вас, госпожа, я очень ценю это.

Обернувшись, я посмотрела на маму и, убедившись, что она крепко спит, прошла к выходу, следуя за Хьюго. Когда мы вышли, то правее от входа стоял джип Эмира. Он заметил нас и вышел из машины. В этот момент мне захотелось наброситься на него и придушить. Собрав все свои силы в кулак, я подошла к нему ближе и, не давая ему первым сказать, холодно спросила:

— Что тебе сейчас от меня надо, Эмир?

— Нам нужно поговорить, и не нужно так разговаривать со мной, Мария.

— Ты стрелял в моего отца, хорошо, что промазал и не попал в голову, а теперь ты говоришь, чтобы я так не разговаривала? Как это все понимать, Эмир?

— Если бы я не услышал, как ты кричишь, то попал бы туда, куда целился изначально, а именно в голову.

— Да как ты смеешь? — Я хотела его ударить кулаком в грудь, но он схватил мою руку и прижал к груди.

— Мария, он убил моих родителей, понимаешь? Ты просто ничего не знаешь о своём отце.

— Мой отец не мог этого сделать, я не верю. — И я выдернула свою руку.

— Но сделал, он убил их. — И его глаза начали наливаться кровью от злости.

— Нет, ты ошибаешься, он не мог так поступить. Пётр сказал мне, что все не так, как ты думаешь.

— Конечно, что эта русская собака могла тебе сказать? Как ему приказали, так и передал тебе.

— Пётр не собака, не говори так. — Уже у меня начали краснеть глаза от злости.

Мы стояли как два разъярённых дракона, дыша друг на друга огнём.

— Смотри, Мария, рано или поздно ты поймёшь, что я говорю правду и твой отец убил моих родителей. Он должен будет заплатить за это, но мы с тобой — это совсем другое. Ты знаешь мое отношение к тебе, и то, что ты оказалась его дочкой… — и он замолчал, сжав свою челюсть.

— Эмир, что это означает? Если бы ты знал с самого начала, что я дочь своего отца, ты бы оставил меня в живых? Или убил? А может, использовал бы как оружие против моего отца?

— Что ты несёшь, Мария? Я бы так не поступил, ты — это совсем другое.

— Что это меняет, Эмир? Мой отец лежит в реанимации и борется за жизнь, а ты говоришь мне, что я — это другое дело? Я дочь своего отца, и я не позволю так говорить о нем. Я уверена, что в этой истории есть что-то другое, и я это выясню.

— Тут нечего выяснять, — грубо оборвал он меня. — Твой отец — убийца, и пусть благодарит тебя, иначе он был бы уже мёртв, и тебе надо это понять и благодарить меня за то, что я не зашел сейчас туда, где он лежит, и не закончил то, что начал.

— Значит, я должна благодарить тебя за то, что ты не убил его? — сказала я холодно, окидывая его взглядом, полным злости. — Тогда нам не о чем больше говорить, возьми это. — И я сняла кольцо с пальца, которое он мне сегодня надел, предложив связать наши жизни навсегда. — Забери своё кольцо и больше никогда не появляйся передо мной, и только попробуй тронуть моего отца — я сама лично убью тебя, Эмир Шахин.

Он посмотрел на меня такими глазами, которыми не смотрел ни разу за все время, которое мы были вместе, и спокойным голосом спросил:

— Ты уверена, Мария, что не хочешь это кольцо? — и, немного помолчав, добавил: — Назад пути не будет.

Я продолжала держать кольцо в руке.

— Если ты хочешь убить моего отца, не разобравшись, то да, забери его, — и протянула ему.

— Пусть оно останется у тебя, Мария.

— Нет, мне оно не нужно больше. — И я положила кольцо ему в руку, развернулась и быстро ушла, чтобы не заплакать.

Я бегом зашла в больницу, а на сердце была боль и тяжесть, но я не могла поступить иначе. Или он задумается над моими словами, или все, что было между нами, было неправдой.

Я понимала, как ему тяжело, ведь это его родители погибли, но он тоже должен выслушать меня, возможно, все не так, как он думает, и мой отец не причастен к убийству. Во всем этом надо было разобраться, и если он меня любит, даст шанс разобраться во всем.

Всю оставшуюся ночь я не могла уснуть, меня мучали сомнения, и в голову лезли ужасные мысли, все было запутано.

Наутро пришёл доктор и проверил отца, он был в порядке, хорошо отошёл от наркоза и находился в сознании. Ему сделали все процедуры, которые требуются, и перевели в палату.

Мама, проведав отца, поехала домой за его вещами ненадолго, а я пошла к нему.

— Папочка. — Я осторожно поцеловала его в щеку.

— Дочка, иди сюда, присядь рядом, как ты?

Его голос был ещё очень слаб, я никогда его таким не видела и не слышала.

— Я в порядке, папа, лучше скажи, как ты?