Номер 19

– Суперски, – откликнулся Антон. – И я тоже придумал конец. Только добрый. Я сказал, чтобы Зеленый Упырь вылез наружу, и он согласился. Мы с ним подружились, а потом он помирился с Дедом Морозом. А тетя Ксюша пошла в церковь и молилась. А потом все дети стали живыми. Ну, те, кого съел Упырь. И звать его стали… эээ… ммм… Дед из Леса. Потому что он зеленый.

«Дед из Леса… Эх, если бы так все просто в жизни было», – уныло подумала Светлана.

– Мама?

– Да, сынок.

– А почему ты так тетю Ксюшу не любишь?

Она повернула голову. Глаза сына, поблескивая, смотрели на нее в упор.

– Мы просто часто спорим, – отозвалась Светлана. – Вырастешь – поймешь. Сейчас очень непростое время и…

– Я видел, как ты вчера ударила ее. Не бей ее, мам. Она добрая. Она верит в Бога. Говорит, что Бог помогает нам. Это правда? Ты веришь в Бога?

– Эх, Тоша… В мире столько много плохих вещей… Если бы Бог существовал, он не допустил бы такой несправедливости, – промолвила Светлана.

– Не обижай ее, – повторил Антон. – Пожалуйста.

– Хорошо. Я постараюсь.

Помедлив, она добавила:

– Как хорошо, что ты у меня один… Не надо ничего делить, как близнецам… Родители всегда втайне предпочитают кого-то одного другому…

Антон вздохнул и повернулся на другой бок. Через минуту он уже мерно посапывал.

– Я не хотела этого, – шепотом произнесла Светлана. – Я не просила рожать мне сестру. К тому же чокнутую и помешанную на Боге.

Мысли ее путались, веки наливались тяжестью, и спустя какое-то время она тоже уснула.

* * *

Этот ублюдок Герман все-таки заразил ее какой-то хренью.

Светлана это поняла на третий день, когда внезапно начала испытывать боль и нестерпимый зуд во время мочеиспускания. Влагалище воспалилось и горело, словно она голым задом села в крапиву, все трусы были в отвратительных выделениях.

Впрочем, у нее были до этого другие клиенты, но все они пользовались презервативами. И вообще, она была просто уверена, что это именно Герман. Он, и все тут.

На звонки урод с дурацким хвостиком не отвечал, и это приводило проститутку в неистовство. Дома тоже все шло кувырком – Антон заболел, отец снова обгадил весь диван, соседи сверху залили им всю кухню… вдобавок ко всему в квартире завелись мыши. До выселения оставалась пара дней. Единственным человеком, которого не заботила вся эта выносящая мозг кутерьма, была Ксения. Не обращая внимания на мигрирующих по квартире тараканов с мышами, мечтательная дурочка самозабвенно наряжала елку, напевая при этом какую-то идиотскую песенку.

Ближе к вечеру нервы у Светланы сдали окончательно. Она знала, где было можно найти Германа. Прихватив кое-что с кухни, она, наспех одевшись, выскочила на улицу. Ее распирало от захлестнувшей ярости, которой, похоже, была пропитана каждая клетка ее тела.

Светлана нашла его в ночном баре, в обществе двух худющих малолеток. Их груди еще только начали формироваться, но глаза алчно смотрели на сутенера, который что-то втолковывал им с назидательным видом. Светлана шагнула вперед, оказавшись у Германа за спиной.

– Надо поговорить, – шепнула она ему на ухо, и тот медленно повернулся. Скабрезная улыбка на небритом лице сутенера сползла, уступив место глухому раздражению.

– Опять ты, – пробормотал Герман. У него был такой вид, словно он увидел издыхающую крысу с перебитым хребтом, выползшую из-под дивана.

Кивком Светлана показала на выход, и тот медленно поднялся.

– Что надо, ущербная? – недовольно спросил он, когда они оказались на улице.

– Хочу вернуть тебе долг, – сообщила она, распахивая полу плаща.

Герман был явно озадачен.

– Какой, в жопу, до…

Воткнувшееся в его рот лезвие разделочного ножа не дало ему закончить фразу. Рассекая губы и язык, стальной клинок воткнулся в небо. Герман поперхнулся, отплевываясь кровью, его глаза округлились.

– Что? – булькнул он, но Светлана резким движением выдернула нож и с силой ударила снова. Перерезав ожерелье из совиных когтей (о боже, как Светлана его ненавидела!), лезвие погрузилось глубоко в шею.

– Мразь, – с ненавистью выдохнула Светлана.

Герман упал на колени, ошарашенно пялясь на свою убийцу. Он попытался вынуть нож, но пальцы лишь скользили в горячей крови, толчками вытекающей из разверстой раны.

Когда он упал, Светлана принялась обыскивать его. Обнаружив бумажник, она торопливо открыла его. Ее сердце замерло – внутри лежали толстая стопка десятитысячных купюр, а также несколько кредитных карт.

Жадная сука. А ей всего «двушку» дал при стандартной таксе в десять…

Ну, ничего. Эти деньги помогут продержаться на плаву какое-то время. По крайней мере, на них можно будет на какое-то время снять квартиру… Она спрятала бумажник в карман.

Герман умирал, захлебываясь кровью и издавая невнятные хрипы. Его пальцы судорожно сжимались и разжимались, по телу пробегала конвульсивная дрожь.

– Чао, красавчик, – шепнула Светлана.

Из бара вышли четверо – два крупных мордоворота и те самые малолетки, которых «инструктировал» Герман минуту назад.

– Вон она! – воскликнула одна из них, указав на Светлану пальцем, и та побежала.