Номер 249

И действительно, странное лицо Беллингема казалось необычайно отталкивающим, ибо цвет и черты его были совершенно противоестественными. Оно было белым, но то не была обычная при испуге бледность, нет, то была абсолютно бескровная белизна - как брюхо камбалы. Полное лицо это, казалось, было раньше еще полнее - сейчас кожа на нем обвисла складками, и его покрывала густая сеть морщин. Темные, короткие, непокорные волосы стояли дыбом, толстые морщинистые уши оттопыривались. Светлые серые глаза были открыты, зрачки расширены, в застывшем взгляде читался ужас. Смит смотрел, и ему казалось, что никогда еще на лице человека не проступали так явственно признаки порочной натуры, и он уже более серьезно отнесся к предупреждению, полученному час назад от Хасти.

- Что же, черт побери, могло его так напугать? - спросил он.

- Мумия.

- Мумия? Как так?

- Не знаю. Она отвратительная, и в ней есть что-то жуткое. Хоть бы он с ней расстался! Уж второй раз пугает меня. Прошлой зимой случилось то же самое. Я застал его в таком же состоянии - и тогда перед ним была эта мерзкая штука.

- Но зачем же ему эта мумия?

- Видите ли, он человек с причудами. Это его страсть. О таких вещах он в Англии знает больше всех. Да только, по-моему, лучше бы ему не знать! Ах, он, кажется, начинает приходить в себя!

На мертвенно бледных щеках Беллингема стали медленно проступать живые краски, и веки его дрогнули, как вздрагивает парус при первом порыве ветра. Он сжал и разжал кулаки, со свистом втянул сквозь зубы воздух, затем резко вскинул голову и уже осмысленно оглядел комнату. Когда взгляд его упал на мумию, он вскочил, схватил свиток папируса, сунул его в ящик стола, запер на ключ и, пошатываясь, побрел назад к дивану.

- Что случилось? Что вам тут надо?

- Ты кричал и поднял ужасный тарарам, - ответил Монкхауз Ли. - Если б не пришел наш верхний сосед, не знаю, что бы я один стал с тобой делать.

- Ах, так это Аберкромб Смит! - сказал Беллингем, глядя на Смита. Очень любезно, что вы пришли. Какой же я дурак! О господи, какой дурак!

Он закрыл лицо руками и разразился истерическим смехом.

- Послушайте! Перестаньте! - закричал Смит, грубо тряся Беллингема за плечо. - Нервы у вас совсем расшатались, вы должны прекратить эти ночные развлечения с мумией, не то совсем рехнетесь. Вы и так уже на пределе.

- Интересно, - начал Беллингем, - сохранили бы вы на моем месте хоть столько хладнокровия, если бы...

- Что?

- Да так, ничего. Просто интересно, смогли бы вы без ущерба для своей нервной системы просидеть целую ночь наедине с мумией. Но вы, конечно, правы. Пожалуй, я действительно за последнее время подверг свои нервы слишком тяжким испытаниям. Но теперь уже все в порядке. Только не уходите. Побудьте здесь несколько минут, пока я совсем не приду в себя.

- В комнате очень душно, - заметил Ли и, распахнув окно, впустил свежий ночной воздух.

- Это бальзамическая смола, - сказал Беллингем.

Он взял со стола один из сухих листьев и подержал его над лампой, лист затрещал, взвилось кольцо густого дыма, и комнату наполнил острый, едкий запах.

- Это священное растение - растение жрецов, - объяснил Беллингем. Вы, Смит, хоть немного знакомы с восточными языками?

- Совсем не знаком. Ни слова не знаю.

Услыхав это, египтолог, казалось, почувствовал облегчение.

- Между прочим, - продолжал он, - после того как вы прибежали, сколько я еще пробыл в обмороке?

- Не долго. Минут пять.

- Я так и думал, что это не могло продолжаться слишком долго, сказал Беллингем, глубоко вздохнув. - Какое странное явление - потеря сознания! Его нельзя измерить. Мои собственные ощущения не могут определить, длилось оно секунды или недели. Взять хотя бы господина, который лежит на столе. Умер он в эпоху одиннадцатой династии, веков сорок назад, но если бы к нему вернулся дар речи, он бы сказал нам, что закрыл глаза всего лишь миг назад. Мумия эта, Смит, необычайно хороша.

Смит подошел к столу и окинул темную скрюченную фигуру профессиональным взглядом. Черты лица, хоть и неприятно бесцветные, были безупречны, и два маленьких, напоминающих орехи глаза все еще прятались в темных провалах глазных впадин. Покрытая пятнами кожа туго обтягивала кости, и спутанные пряди жестких черных волос падали на уши. Два острых, как у крысы, зуба прикусили сморщившуюся нижнюю губу. Мумия словно вся подобралась - руки были согнуты, голова подалась вперед, во всей ее ужасной фигуре угадывалась скрытая сила - Смиту стало жутко. Были видны истончавшие, словно пергаментом покрытые ребра, ввалившийся, свинцово-серый живот с длинным разрезом - след бальзамирования, - но нижние конечности были спеленаты грубыми желтыми бинтами. Тут и там на теле и внутри футляра лежали веточки мирра и кассии.

- Не знаю, как его зовут, - сказал Беллингем, проведя рукой по ссохшейся голове. - Видите ли, саркофаг с письменами утерян. Номер 249 вот и весь его нынешний титул. Смотрите, вот он обозначен на футляре. Под таким номером он значился на аукционе, где я его приобрел.

- В свое время он был не из последнего десятка, - заметил Аберкромб Смит.