Номер "Ноль"

— Для меня — нет, — настаивал капитан. — В камере хорошие условия, оборудование все это время будет выключено. Я посоветуюсь со штабом, после чего, думаю, мы попрощаемся.

— Мы не можем попрощаться сейчас?

— Вы взволнованны? — хитро прищурился Андрей. — С чего бы?

— Я бы не назвал это волнением. Я возмущен, капитан. Я все еще при исполнении!

— Госпожа Оператор не возражает. Повторяю, много времени это не займет.

— И все равно вы хотите перевести меня в камеру, а не оставлять здесь?

— Таковые правила. Это необычный корабль, а тюрьма, а вас все-таки подозревают в терроризме.

Ситуация становилась все более нелепой, но Вит решил пока не возражать. Строго говоря, капитан не нарушил правила. Да, он доводил ситуацию до абсурда, однако официально обвинить его было не в чем.

Инстинкты велели пойти на принцип и убираться отсюда как можно скорее. Однако Вит заставил себя кивнуть и идти следом за солдатами. Для того, чтобы выбрать смирение, у него было много причин. Главная в том, что ему нужно очистить свое имя. Если поддаться гневу, тот, кто пытался его подставить, победит! К тому же, он не был уверен, что команда его поддержит, если он решит бежать. Он еще слишком плохо знал их, а миссия изначально катилась черти куда…

Так что выждать в камере будет разумней. Сколько вообще может отнять эта проверка? Часа два, три, вряд ли больше…

Его проводили по стерильным белым коридорам до камеры. Заключенных он здесь не видел, а значит, этот участок пока не используется. Что ж, вполне совпадает с правилами…

Оборудование в выделенной ему камере действительно было полностью отключено и сдвинуто в угол. Оставили только кровать, которую он мог использовать, к ней подкатили столик с обедом и запасом воды.

И все же дверь открытой не оставили. Его заперли, забрав все средства связи. Вроде как по протоколу, но — напрягает. Виту не нравилось, как на него смотрят.

— Прошу прощения за доставленные неудобства, господин дипломат. Уверяю вас, скоро все кончится.

— Хотелось бы верить.

— Не сомневайтесь.

Капитан ушел в сопровождении солдат, охрану не оставил. Но это и понятно: дверь камеры рассчитана на то, чтобы сдержать бал-гибрида, человек ее точно не сломает. Да и потом, сама попытка выбраться подобным образом дипломату чести не делала.

Гнетущее чувство, поселившееся в сердце, росло. Что-то тут не так, неправильно… А что — он сказать не мог. Еды и воды Вит даже не касался, ему только и оставалось, что ходить туда-сюда по тесной камере.

Однако, несмотря на это, шаги в коридоре он услышал издалека, насторожился. Шаги одинокие и тихие, не похоже на солдат…

Это были и не они. Прозрачная дверь не оставила сомнений, когда к камере подошла Алексис. Она была в привычном белом платье, но уже без кейса. Открыть замок Оператор не пыталась, просто смотрела на него.

— Зачем ты здесь? — спросил Вит.

— Проверить, как ты.

— Релаксирую, видишь.

— Ты обижен на меня.

Она не спросила, просто констатировала факт.

— Не обижен, но определенный негатив испытываю. Мы здесь крупно застряли! Хотя ты обладала полномочиями, чтобы отклонить их запрос!

— Да?

— Что — да? — Вит начинал злиться. — Мы теряем кучу времени! Зачем это вообще? Неужели ты думаешь, что я действительно могу быть террористом?

— Нет.

— Если и дальше собираешься общаться со мной односложно, можешь валить прямо сейчас.

Он знал, что по субординации ему не положено так общаться с ней. Однако он сейчас в камере, а значит, его полномочия приостановлены и он не дипломат за этой дверью!

Она не оскорбилась — и не ушла. Алексис села на пол у противоположной стены, прислонившись к ней спиной.

— Расскажи мне, почему ты стал военным, — попросила она.

Именно попросила, и это определяло многое. Приказать ему такое она не могла, да и не пыталась. Он мог бы отказать… но что ему еще делать взаперти, этикетку на бутылке с водой читать?

Поэтому он тоже сел на пол возле двери, скрестив ноги под собой.

— Я стал не военным, а дипломатом, это не одно и то же.

— Ты выбрал должность, которая пересекается с баллорго. Немногие на это пойдут.

— Не только с баллорго, конвойные миссии имеют разный характер.

— Но тебя интересовали именно баллорго, не так ли? — она заглянула ему в глаза.

— Не только они…

— Но они — в первую очередь.

Он не обязан был ей ничего говорить. Более того, Вит был не уверен, что сказанное в данном случае не будет использовано против него. Но… он хотел сказать. Чтобы она не смотрела на него этим льдистым испытующим взглядом — чтобы знала, что не имеет на это права.

— Знаешь, почему я не могу быть террористом? — спросил он. — Без вариантов, наверняка.

— Почему же?