Номера

— Я ее первый мужчина, а она моя первая женщина. Они сказали, что мы повязаны друг с другом как пара и будем вместе всегда. Что мы должны научиться жить вместе. Она сторонилась меня, а мне стало любопытно. Я все время пытался к ней приблизиться. Она издавала какие-то странные звуки, и я отступал. Я не хотел ее пугать. — Дана могла представить Морна таким. Он хороший парень. — Я отдал ей спальный коврик, дождался, пока она заснула, и лег рядом. Мне понравилось ее обнимать. Она просыпалась утром и сразу уходила от меня. Через некоторое время она поняла, что я ее не обижу. Мы начали общаться. А потом у нее началась течка.

Эта подробность смутила Дану.

— Течка?

— Сексуальная потребность. От нее так хорошо пахло, и я хотел ее. Я не занимался раньше сексом и испытывал боль. Мой член был постоянно твердым.

От неожиданности Дана перестала поглаживать его руку, но потом снова начала, поощряя. Это напоминание о том, кем он был. Новым Видом с ДНК животного.

— Я так понимаю, вы разобрались что к чему?

— Она страдала и не понимала, что с ней не так.

— Я не знала, что у приматов бывает течка.

Морн ответил низким, гневным голосом:

— «Мерсил», наверное, что-то подсыпала ей в еду. Она не ела то же самое, что и я. Они хотели получить потомство, а мы действовали недостаточно быстро. Позже я узнал, насколько опаснее было бы, если бы они опоили меня. Самцы становятся очень агрессивными, испытывают настолько сильную боль, что потом ничего не помнят. 139 и я поняли это. К счастью, я быстро сообразил, как доставлять ей удовольствие ласками, и она часто позволяла мне брать ее. — Он замолчал.

— Её номер 139? — Догадалась Дана. — А какой у тебя?

— 140.

Она размышляла.

— На один номер от тебя.

— Я не знаю, почему мы получили настолько близкие друг к другу номера. В «Мерсил» нам никогда не объясняли этого. Возможно, они планировали сделать нас парой с самого начала и ждали, когда мы станем достаточно взрослыми для разведения, прежде чем поселить в одной клетке.

— Ты знаешь, как долго вы были вместе?

— Нет. В «Мерсил» время не имело значения. Бесконечно. Долго. Потом нас привезли в более ужасное место. Ей стали делать какие-то уколы, она ослабла и заболела. Люди не скупились на обещания, которые давали мне: если я буду делать все, что мне говорят, они ее вылечат. Они использовали ее, чтобы контролировать меня. И я исполнял все их приказы. Ее жизнь, вот что имело значение. ОНВ освободило нас, но ей не стало лучше. Они мне врали.

— ОНВ?

— «Мерсил». — Прорычал он. — Они не могли вылечить 139. У нее случилась передозировка экспериментальными препаратами для овуляции, они надеялись, что она забеременеет. Хотя наши женщины бесплодны. — Он продолжал говорить низким, полным гнева и боли голосом. — Это сильно повредило ее внутренние органы. Причиненный ущерб не подлежал восстановлению. Они настолько сильно хотели заполучить младенцев Новых Видов, что практически убили ее в ходе эксперимента. Я не знал, что они с ней делали, пока нас не освободили. Док Триша сказала, что на тот момент, когда нас доставили в Хоумлэнд, организм 139 был отравлен настолько сильно, что начали отказывать внутренние органы. Долгое время ее поддерживали восстанавливающими препаратами, но все бесполезно. Она всего лишь продержалась подольше.

— Мне очень жаль.

— Мне тоже. — Морн глубоко вздохнул и медленно выдохнул. И продолжил более мягким голосом: — Я должен был убить 139, когда она умоляла меня об этом. Она так сильно страдала. Я оказался плохой парой.

— Ты надеялся, что ей станет лучше.

Он повернулся к ней, слезы блестели в его глазах.

— Она говорила, что если бы я заботился о ней, то придушил бы. А я просто не мог этого сделать. — Он вырвался из хватки Даны и уставился вниз на свои руки, лежащие на его бедрах. — Я оказался слаб.

— Морн. — Дана поперхнулась, тоже страдая от его боли. — Не делай этого с собой. Очевидно же, как сильно ты ее любил и не мог причинить ей боль. Это не слабость. Ничего плохого нет в том, что ты никогда не отказывался от надежды спасти любимую женщину. Это все, в чем ты виноват.

Он наклонился ближе.

— Как мне жить с этим?

— Проживай по одному дню за раз и позволь себе исцелиться. Прекрати так сильно держаться за свое горе. Заведи друзей. Найди, чем занять свое время. Осознай, что жизнь продолжается, даже когда кажется, что оно того не стоит. Ты жив. Я жива. Мы здесь. Прими это.

Он сморгнул слезы и выпрямился.

— Попросить себе работу и найти цель в жизни?

— Это отличное начало.

Он кивнул, глядя в сторону.

— Я должен отнести тебя обратно.

Дана сжала его руку. Он не отстранился.

— Почему бы нам просто не посидеть здесь немного? Или ты хочешь побыть один?

— Нет.

Она тоже не хотела быть одной. И переплела свои пальцы с его.

— В следующий раз нам нужно найти более удобное место для встреч. — Она поерзала попкой на деревянной скамейке. — Или я прихвачу с собой подушку.

Он взглянул на нее, выгнув бровь.

— Подушку?

— Использую ее как сиденье.

Он улыбнулся.

— Люди слишком привыкли к комфорту.

— Это не так уж и плохо.

*****