Номера

— Нет. — Зарычал он. — Люди сделали ее больной. Они тестировали на ней лекарства, и это разрушило ее внутренние органы. Она не смогла восстановиться даже при помощи специальных лекарств. Они просто продлевали ее жизнь. Она упорно боролась за жизнь, иначе умерла бы еще раньше. Она была такой смелой.

Дана догадалась, что все это связано с «Мерсил Индастриз». Она достаточно прочитала об этой фармакологической компании и знала, какие ужасные эксперименты они проводили над Новыми Видами, испытывали на них свои экспериментальные препараты. Ведь именно для этого они их и создали.

— Тех, кто сделал это с ней, арестовали?

— Их поймали. — Прорычал он еще тише. — Но это не помогло. Я все еще злюсь.

— Я не виню тебя. Это тоже нормально. — Она обняла себя руками за талию. Холодный ветер, казалось, продувал легкий халатик насквозь. — Думаю, что тебя гложет чувство вины, потому что она страдала. Мой муж цеплялся за жизнь, даже загибаясь от боли. Он не хотел оставлять меня. Полагаю, он боролся за каждый вдох, только потому, что знал, его смерть разорвет меня на части. У него был рак с метастазами в печень, почки и легкие. — Морн молчал. — Я чувствую себя виноватой, — продолжила она. — Было бы намного проще, если бы в самом конце он просто доживал остаток жизни на обезболивающих и перестал соглашаться на каждый курс лечения, который предлагали врачи. Мы оба понимала, что это не сработает, но ни один из нас не хотел признавать очевидного. Это было слишком больно. Как ты можешь отказаться, если знаешь, что потеряешь человека, которого любишь больше всего в жизни? Так думали мы оба.

— Она просила меня закончить ее страдания много раз, но я не смог, — прохрипел он. — Я надеялся на лучшее. Мы выносливее людей, и на нас все быстро заживает. Она была сильной, но повреждения оказались слишком обширными. Она не смогла восстановиться.

— Морн, мне очень жаль. Иногда организм может вынести многое. Но все мы смертны. Ты не хотел отказываться от надежды. Это значит, ты любил ее и боролся до конца. Ты просто должен помнить, как сильно она тебя любила, и что даже самые сильные, бросая вызов смерти, не всегда побеждают. Это хреново, я не стану врать, что боль со временем уйдет. Она всегда будет с тобой, но не такая острая, как сейчас, словно кто-то вонзил кинжал тебе в сердце и оставил его там. Вот так я себя чувствовала после смерти Томми.

— Тебе холодно. — Морн ухватил подол своей рубашки, потянул вверх, снимая через голову, и протянул ей. Под рубашкой на нем ничего не было. Лунный свет осветил его мощный торс. Широкую грудь и массивные бицепсы. Белая повязка на его руке выделялась на фоне загара. — Надень ее. Она тебе подойдет.

Она замялась.

— Ты замерзнешь.

— Я в порядке. Надень ее.

Дана колебалась лишь секунду, потому что не отличалась такой же выносливостью. Материал рубашки был толще, чем ее халат, и все еще хранил тепло его тела. Дана одела ее через голову и одернула вниз. Он оказался прав, рубашка достаточно большая, чтобы скрыть под собой ее халат и пижаму.

— Спасибо. Скажешь мне, если замерзнешь. И я отдам ее обратно.

— Я так остро все чувствую, — признался он.

— Все наладится. Ты должен избавиться от злости и вины. Я словно щитом отгораживалась этим от окружающего мира. Мне это было необходимо. После смерти Томми люди стали смотреть на меня по-другому. Я ненавидела их жалость и шепотки в спину. Я была бедняжкой Даной, которая похоронила своего мужа.

Морн согласно кивнул.

— Другие жалеют меня.

— От их жалости становится только хуже. Знаю. Я не жалею тебя. Ты пережил ее смерть. Это сделало тебя сильным. Некоторые люди просто сдаются. Они прячутся от людей в своих домах, отгораживаясь от внешнего мира. Они перестают жить вообще. Я не согласна с тем, как ты взаимодействуешь с другими людьми, постоянно нарываясь на кулачные бои с мужчинами крупнее тебя, потому что считаешь, что они смогут надрать твою задницу. И было бы здорово, если бы ты переосмыслил этот план и начал говорить о своих чувствах.

Он пожал плечами.

— Драка помогает мне справляться с гневом.

— Ты пришел ко мне. И это правильно. Как я уже сказала ранее, я последний человек, который бы стал драться с тобой.

— Это убьет тебя.

Она улыбнулась, ничуть не испугавшись. Мужчины его народа были сильными и большими.

— Возможно. Ты пробовал поговорить с кем-то из Новых Видов, кто тоже потерял свою пару? Это могло бы помочь.

— Они не обсуждают это. Не многие из них имели пару. И большинство потеряли ее, когда мы находились еще в плену. Для них слишком болезненно вспоминать о прошлом.

— Есть психологи-консультанты. Они помогли мне, когда я оказалась не готова встретиться со своей потерей лицом к лицу. Я уверена, что ОНВ нашли бы подходящего консультанта.

— Я не хочу говорить с психоаналитиком. Я ненавижу их.

В его тоне явно проскальзывала злость. Похоже, плохой опыт, поняла она.

— Ты просто мог бы походить на групповые занятия. Под присмотром терапевта, если необходимо. Но в основном, там просто люди разговаривают и общаются между собой, делятся своей болью, и как они справляются с этим.