Номерные сказки

— Государственный оборонный заказ! — внушительно произнес царь, — Тебе. От меня. Коли выполнишь — полтора мешка денег в любой валюте и почетное звание на твой выбор.

— И торт. Метр на метр. С глазурью, — остальные бабкины зубы повыпадали от непомерного пристрастия к сладкому, и шут знал, чем ее соблазнять.

— Ой! — сощурилась хитро бабка, — Никак, родную родину придется спасать? Это кто же я тогда буду? Яга д'Арк? Али Сусанин в юбке?

— Редиска ты будешь хренова, — сказал царь, — Ежели не поможешь. А поможешь — памятник поставлю. При жизни.

— "Баба Яга разрывает пасть писающему мальчику". Или "Баба Яга сует льву меч в орало", — предложил шут.

— Что конкретно от меня нужно? — спросила старая, поджав губы. Насмешек над собой она не любила.

Царь достал из-за пазухи свернутый лист бумаги.

— Прочитай, подумай и распишись.

На листе было написано: "Я, Яга Баба, обязуюсь придумать и произвести противочумные мероприятия, имеющие целью недопущение всеобщего летального мора. Срок исполнения — сутки с момента подписи".

— Никак не боле, — сказал царь. И коротко поведал колдунье о чумном облаке, которое уже было видно пограничным дозорам.

Бабка долго жевала губами, думала. Потом хмыкнула.

— Памятник, говоришь? Х-хых!

И откуда-то из тряпичных складок достала ручку. Ту самую, которая когда-то пропала у боярина-грамотея. Царь вспомнил, но промолчал.

— Лады! — бабка размашисто подписалась и отдала лист царю, — Сделаем. Чего уж там... А то поперемрете тут все. Шнобель будет некому прищемить.

И она ловко схватила шутовской нос своими длинными пальцами. Засмеялась. Смех через руку передался шуту, и бубенчики на его колпаке радостно зазвенели.

Сказка №86

Этот день получился тревожным и суетливым. Посыльные и гонцы носились по государству молниями, глашатаи не отнимали от усталых губ рупоров, воинские команды маршировали среди тянущихся обозов, народных толп и эвакуируемых учреждений. Государь строжайше повелел всем слоям населения укрыться до времени в чащобах южных лесов. Все до единого здания, включая даже деревянные одноместные, были закрыты и опечатаны. Сам государь с небольшою свитой остался возле границы.

— А вот и я! — перебранная опытными руками метла не издавала при работе никаких звуков, и Баба Яга свалилась с небес неожиданно, — Точнее говоря, вот и мы!

В руках у старой был свиток. Очень похожий на запеленутого младенца.

— Всю-то ноченьку колдовала! Глазынек не сомкнула, старалася! Вот, государь, карапузика маленького произвела. Ну, не чревом, конечно. Пробирочным научным путем.

Она откинула тряпицу, под которой, действительно, оказалось детское личико. Сморщенное и красное, точь в точь как у новорожденных людей. Однако человеком маленький карапузик не был. Хотя бы потому, что рот его был гораздо больше нормального, начинаясь и кончаясь далеко за ушами. Которых было четыре. Глаз было два, но располагались они вертикально. Нос неизвестно по какой причине отсутствовал.

— Да не Ален Делон уж, конечно! — хихикнула бабка, понаблюдав за реакцией государя. Тот в ужасе отшатнулся и прикрыл рот ладонью. — Для подиума и зрительского обожанья негоден. Торопилась я очень с изготовлением. А быстро, сам знаешь, хорошо-то ведь не бывает. Сам сказал же, сутки всего остались.

— Это что? — сглотнув слюну, спросил царь.

— Это, батюшка ты мой, антитело. То есть, образно выражаясь, пожиратель заразы. А по-научному говоря — чучелоид полудохлый анаэробный. Выведен искусственным путем методом ускоренного скрещивания бычьего цепня с восточно-европейским оборотнем.

— А что он с чумой-то сделает? Сожрет, что-ли? — недоверчиво спросил царь.

— Именно! — гордо отвечала старуха, — Схавает за милую душу! Он вообще все вокруг себя жрет. С утра матрас под собой схарчил, полкроватки и обои на стенке, где дотянулся. И воздух тоже — вишь, носа-то у его нет! — не вдыхает, а тоже жрет. А сейчас пока спит. То есть, по-научному говоря, обесточен.

На своем громоздком коне подъехал воевода. Спешился.

— Ветер, твое величество, усилился! Облако быстрее пошло. Вскорости уже тут будет.

— Да вижу... — сказал царь. В самом деле, теперь уже можно было разглядеть, как на той стороне границы верхушки елей постепенно стали одна за другой пропадать в сером туманном мареве. Все ближе и ближе. И все быстрей.

— На ловца и зверь, — храбро сказал шут. И угостил цигаркой Ягу. Они закурили. Поглядывая на царя, на воеводу, на облако, на сверток с ужасненьким существом, который Яга держала в руках не как младенца, а как оружие.

А потом было вот что. Одинокая Баба Яга шла по опустевшей дороге к облаку. Царь, шут и свита лежали в отдалении на снегу и смотрели. Облако двигалось неумолимо-торжественно, и уже было видно и слышно, как в страхе разлетаются птицы. И убегают зайцы. И осыпаются дождем иголки с ветвей. И заспанный маленький леший, поднявшись откуда-то из-под снега, сперва схватился за горло, потом за грудь, а потом стал быстро исчез в поглотившем его сером густом тумане.

— Все... Кранты... — проблеял кто-то из распростерной на снегу свиты.

— Коли страшно — проснись, — не глядя посоветовал шут.