Номерные сказки

И уже тем же вечером, объявив о нововведении принародно, государь с шутом уединились в винном погребе. Откуда изредка слышался негромкий звон медяков да изредка один из двух голосов выкрикивал испеченную только что незамысловатую песнь.

Я сидела и глядела,
Как идет у меня дело.
А как сделала дела -
Зад утерла и пошла!

Ух, ты! Ах, ты!
Аргументы-фахты!
Получите жидкий уголь
Из филейной шахты!

Сказка №27

В этот день его величество государь вышел к обеду до такой степени принаряженный, что восхищенно ахнуло даже отражение в зеркале. На его величестве со всей аккуратностью последовательным образом были надеты золотого шитья серебристые портки с ремнем из слоновьей кожи, исключительной белизны лионская рубаха, вышитая гамбургскими петухами, а также совсем новые и оглушительно скрипучие сапоги красного сафьяна с доселе невиданными по степени закрутки носами. Вообще-то не один только царь облачился сегодня таким торжественным образом. Государыня и царевна выглядели тоже одетыми намного пышней обычного. Приглашенные бояре были также как минимум причесаны и умыты, а шут ходил в парадных туфлях и наступал всем на ноги с расстояния вытянутой руки. День сегодня был явно нерядовой, потому что все торжественно помалкивали и многозначительно поглядывали то на царевну, то на дверь праздничной залы...

... Которая была отворена ровно в полдень. Упруго и часто кланяясь, вошел голландский посол и, остановившись на полпути к трону, застыл. Шляпа его была локтем прижата к сердцу, другим же локтем посол прижимал к печени свиток с двумя печатями на шнурках.

— Здорово, Адольфыч! — сразу же нарушил этикет царь. — Давай, заводи, заводи, показывай! А то медальон-то мы уже до дыр проглядели. Так ты нам его теперь живого подай. Мы его и натурального до дыр проглядим.

Царица улыбнулась, а царевна покраснела так густо, что едва ли не задымилась.

— Не боись, дочка! — хлопнул себя по коленке царь. — Это лучше вон пускай он боится. Ты-то у нас девка умная да красивая. А его мы только на медальоне видали. Мозги там, помнится, детально не прорисованы. Да и ростом, я слыхал, он помене курицы будет. Хотя, на каблуках, пожалуй, и боле.

— Не смущай, батюшка. Видишь — и так сама не своя. — пихнула мужа царица. Она уже минут пять с усилием держала на лице улыбку, которой готовилась встретить кандидата в зятья. Тяжелая парадная корона так вдавила ей главу в плечи, что голос у царицы был немного придушенный.

— А ты покури-ка, Сеня! — в свою очередь, пихнул шута царь. — Пущай зрит иностранец, что не у их только табаки-то употребляют. И парик расправь. А то до пяток не достает.

Шут исполнил повеление с удовольствием. В итоге он тоже приобрел торжественный, в своем понимании, вид. Парик его был чем-то вроде надетой на голову огромной завитой бурки, лыжеподобные туфли начищены были не столько до блеска, сколько до труднопереносимой вони, ибо вакса была отечественная, а бубенцов висело на одних только рукавах четыреста восемь штук.

— Тум-тум-тутум! — громко крикнул, входя снова, посол. Из-за всегдашней европейской экономии оркестр им не был заказан, а церемониал требовал величественного музыкального сопровождения. Которое посол со скромным успехом изображал лично. — Пам-пам-парам! Ту-ту-ту! Фьють-фьють!

Кандидат вошел быстрыми шагами, быстрыми движениями снял шляпу, обмел ею пол, поклонился и застыл в подобающей просителю руки благородной, но скромной позе.

— И это все? — разочарованно протянул стоящий за троном шут. — А я слыхал, по ихнему приветствию пять минут скакать нужно с поднятыми фалдами и через каждый третий поклон в кастаньеты греметь. Он что, не уважает нас, что-ли?

— Тихо, Сеня. Он речь толкать будет. — негромко сказал царь и помахал гостю ручкой. — Давай, мил дружок! Не задерживай. Таких как ты у нас очередь ко двору. Ежли каждый станет время тянуть, мы и к девятому пришествию не управимся.

Государь отнюдь не был груб по своей природе. Просто очень были грубы традиции. Согласно коим, в частности, полагалось не только томить претендента в течение двух недель ожиданием, но и не кормить весь этот период. А также, вне учета личного вкуса, поить только квасом, настоянным на полыни. Обычай данный, видимо, символизировал собой те нелегкие природные и общественные условия, каковые издавна присущи этой стране. Впрочем, гость совсем не выглядел заморенным и убитым. Так как сердобольная царица уже две недели посылала в ветхую избушку, где опять же строго в согласии с каноном был поселен иностранный принц, ежедневно по большому мясному пирогу, комку масла и бадейке густого супа.

— Ихь бин... — звонким голосом начал гость. — Унд дас ист уже само по себье неплёхо:...