Non-stop – Не останавливаться

После ужина, уложив юное поколение спать, они еще немного посидели в гостиной у горящего камина. Никита рассказывал о новом заказе в стиле барокко, постепенно переходя к самой истории появления этого стиля и тем знаменитостям, кто его предпочитали. У них с Натальей была небольшая фабрика по производству уникальной мебели из натурального дерева редких пород (иногда даже не встречающихся на просторах России). Обивочные ткани, наполнители для мягкой мебели – все только самого высокого качества. Бывало, что они работали себе в убыток, но хорошая репутация того стоила, и в конце концов это себя оправдывало. Все изделия были ручной работы и шли только под конкретный заказ. Клиент мог запросить мебель в любом стиле, от рококо и ампира, советского неореализма и модерна до хай-тек и ар-деко, вплоть до, если такой существовал, стиля «фэнтези». Если клиент не мог определиться со своими желаниями и вообще не знал, чего ему хочется, то для этого существовал отдел, где активно занимались творчеством несколько талантливых художников и дизайнеров по интерьеру. Фабрика работала по известному в деловых кругах выражению «любой каприз за ваши деньги». Они твердо стояли на ногах, занимая свою нишу в мебельном бизнесе. Заказов было много: и от частных лиц, и от представителей гостиничного бизнеса, и от служителей Мельпомены, и от власть предержащих. Учитывая огромную востребованность и высокий рейтинг на мебельном рынке, Никитоса, как хозяина, как генерального директора, как консультанта по почти любым вопросам, могли выдернуть на работу в любое время. Наталья возглавляла юридический отдел, без нее не заключался ни один договор, ни даже мало-мальский значимый контракт. Был еще Виктор – соратник и товарищ Никитоса, а также его заместитель, надежный партнер и правая рука. Еще он был большой умник, счастливый обладатель замечательной жены Ниночки и трех сыновей от четырех до восьми лет. Их дома с приусадебными участками располагались рядом, разделенные условной оградой, представленной увитым диким виноградом штакетником с постоянно широко открытой арочной калиткой.

Расходились около полуночи, шла рабочая неделя, и надо было рано вставать. Катерина решила, что завтра подольше поваляется в кровати и домой уедет на послеобеденной электричке, не дожидаясь возвращения Наташкиных мужчин. Ночью ей снилось землетрясение, оно все усиливалось и усиливалось, и откуда-то издалека требовательный женский голос звал ее: «Катя! Катя!!! Да проснись ты наконец!!» Катерина распахнула глаза и как игрушечный ванька-встанька села в кровати, едва не столкнувшись лицом к лицу с Натальей, которая, перестав трясти ее за плечи, едва успела отпрянуть.

– Ну наконец-то, полчаса пытаюсь тебя разбудить…

– Который час? Что случилось? – ошалев от крепкого сна, вскинулась Катя. – За окном темнотища…

– Кать, ты нужна срочно… Ты пока одевайся, только побыстрее, – Наташа подала ей одежду и, торопясь, скороговоркой продолжила: – Только что звонила Ниночка, ну, ты же ее знаешь, жена Виктора…

– Да помню я, кто такая Нина, давай быстрее, – перебила ее Катерина, уже застегивая джинсы.

– Там что-то случилось с Петей, это их средний, уже была скорая, сделали укол, вроде стало ничего, а сейчас… Нина сказала, что… это, Петя… умирает…

Катерина летела вниз по лестнице, перескакивая через две-три ступени. В холле с встревоженными лицами стояли и тихо переговаривались Никита и Иван.

– Никита, дети на тебе. Одеть, накормить и отвезти в садик, – Наталья говорила тихим, не терпящим возражения голосом. – Мы с Катей и Иваном – к Володиным.

Они практически бежали. Первый этаж дома соседей был залит желтым тревожным светом, второй и третий уходили в глухую темноту ночи, создавая атмосферу глубокой, какой-то страшной, прощальной печали. Ниночка, невысокого роста женщина, хрупкая как девочка, больше похожая на школьницу, чем на мать троих детей, стояла черной горестной фигуркой в освещенном дверном проеме.

– Он там, – мертвым голосом произнесла она и махнула рукой куда-то вглубь дома.

– Температура? – взбегая на крыльцо и не здороваясь, спросила Катерина.

– Сейчас тридцать девять и восемь.

– Стул был? Мочится?

– Нет…

– Давно?

– Я не помню, – захлебнулась она слезами.

В гостиной на большом диване на правом боку, подтянув ножки к животу и закрыв глаза, прерывисто дыша, укрытый огромным клетчатым пледом, лежал мальчик. Кожа на его лице была серовато-зеленой, на висках мелким бисером блестели капли холодного пота, под закрытыми глазами залегли огромные, черные, в пол-лица тени, губы были покрыты сухими корками, личико осунулось от страданий и стало каким-то очень взрослым. Виктор, его отец, каменной глыбой стоял перед ним на коленях, заслоняя сына своим телом от всех, даже от самой смерти.

– Петенька, солнышко, ты меня слышишь? – осторожно оттесняя Виктора от дивана и занимая его место, мягко произнесла Катя, становясь перед мальчиком на колени. – Петенька, открой глазки, посмотри на меня, это же я, тетя Катя.