Нооходцы: Cupri Dies (СИ)

Закрываясь, дверь комнаты громыхнула так, что эхо разнеслось по всему этажу. Ключ в замке проворачивался со злобным, рокочущим треском; затем, когда нервно-ритмичное постукивание каблуков удалилось прочь, всё стихло.

Приоткрыв окно, Леви набрала полную грудь холодного, пахнущего близким дождём воздуха и решила, что жалеть не о чем. Мир, полный восхитительного музыкального хаоса, нежился в серебристых лучах октябрьского солнца и был готов составить ей компанию в любой момент.

Главное, как и предупреждал Кроцелл, соблюдать предельную осторожность.

Глава двадцать первая. 11 октября 1985 года, 22:30, час Луны

Тёмный квадрат окна постепенно загорался оранжевыми лучами уличных фонарей. Из-за неплотно прикрытой двери в мой номер проникали сквозняк и ядрёный запах лапши быстрого приготовления. Я, в общем, так и не перекусил за весь день; остатки здравого смысла не одобряли моё поведение, но меня настолько тошнило от собственного запутавшегося бытия, что о еде и речи не шло.

Попытки собрать в кучу все гадости, случившиеся за последнее время, не принесли особенного результата. Чем упорнее я пытался думать, тем хуже мне это удавалось. Когда из соседнего номера донеслись стоны очередной влюблённой парочки, у меня возникло чувство, будто я пытаюсь построить дом, не имея фундамента.

Окончательно сдавшись, я плюнул на пол, встал из-за стола и отполз в холодную постель, пропахшую моим одеколоном. Надо завтра намекнуть администраторше, что бельё требует замены…

Глаза ныли. Мозги тоже. Следовало уделить внимание миллиону вещей сразу, но я до смерти устал — настолько, что забыл снять очки и едва не сломал их, поворачиваясь на другой бок. Стащив с лица несчастные стёкла и погасив, наконец, лампу, я полностью отдался во власть сонного эскапизма.

Под одеялом не было места для мыслей о странных богачах, жаждущих магической силы — кстати, зачем она им вообще? — и об убийцах, интригующих против Ассоциации, которой я всё ещё хранил верность.

Спихнув две основные проблемы на прикроватный коврик, я неожиданно понял, что могу думать только об одном. Точнее, об одной.

Леви…

В туманном мире дремоты мысль о ней — странная, не до конца сформировавшаяся, будто состоящая из одних лишь эмоций — походила на светлячка. Тёмные, тревожащие образы не имели силы последовать за мной в сны, но светлячок кружил рядом — сперва на самой грани восприятия, а затем мало-помалу подчиняя себе мой разум.

Я не мог сопротивляться, хоть и понимал, что глупая мечта может измучить меня гораздо сильнее привычного уже страха.

Кленовые листья, удивительно лёгкие и яркие в мире фантазий, рассыпаются вокруг меня золотистой пылью, пока я смотрю в большие и тёплые глаза будущего Октинимоса — мисс Леви Дим — и втайне улыбаюсь чрезмерной серьёзности её детского лица. Впрочем, даже во сне я помню, что у неё есть право быть такой настороженной, есть право на недоверие и опаску. Она глядит на меня исподлобья, и на её лице читается вопрос: «Что этому человеку на самом деле от меня нужно?».

А я даже и не помню, зачем тогда приходил. Единственное, чего мне хочется сейчас — просто стоять и молчать вместе, пока пение далёких колокольчиков настраивает нас на единый лад. Листья кружатся так медленно, как не допустит ни один мало-мальски уважающий себя ветерок.

Невидимая рука поворачивает круг сцены, и вот я вижу нас двоих уже со стороны. Я — то есть, не совсем я, а тот плохо воспитанный кретин из реальности — подходит к Леви почти вплотную, дотрагивается пальцами до её висков и делает это так нагло, как я уже не осмелюсь.

Пожалуйста, докажи, что сохранил хоть каплю мозгов. Пожалуйста, помни, с кем имеешь дело — твои противники хитры и опасны. Попрощайся с мисс Дим и уходи, не усложняй всё…

Ещё один поворот сцены, напрочь сметающий уютные декорации парка Меокуэни.

Бар «Алхимия». Две светлых фигуры за столом, и это не мы: меня сон поместил у стойки, а Леви неподвижно застыла у самого входа. Лидия Стэпфорд и странная наставница; я не слышу их сейчас, но помню ту беседу.

Носительница — так они называют Леви. Они пытаются сдержать её силы. Её ждёт не Инициация…

Леви наблюдает за ними, но едва ли понимает, о чём они говорят. Она идёт вперёд, и в этот момент одна из ламп, спрятанных в шахматных фигурах на потолке, гаснет; Лидия Стэпфорд поднимает узкую руку, манит Леви к себе, и та ускоряет шаг.

Свет в баре начинает резко мерцать, будто электрическая сеть не в порядке. Я тоже трогаюсь с места и понимаю, что сейчас я не зритель — я полноправный участник действия. В то же момент наставница Леви странно дёргает плечом, затем встаёт, и в её руках нервно вспыхивает лезвие атама — жертвенного кинжала.

Что это за ритуал? Ведь атам — лишь наследие прошлых веков, символ положения Октинимоса, его уже давно не используют по назначению, так что же она будет с ним делать?..

Я должен подойти ближе…

Сероватые лучи неисправных светильников упали на открытую шею Леви, и её наставница занесла нож.