Ноосфера

— … не имеете смысла! — она заплакала навзрыд, уткнувшись в плечо Алекса, и обхватила руками сзади, сжимая ткань его футболки. Она рыдала-стонала — как раненый зверь.

Алекс не знал, сколько они так простояли. Он неловко гладил ее по спине, пока безудержные рыдания не перешли в тихие всхлипы. Алания отпрянула, вытерла лицо рукавами халата.

— Извините за это, — буркнула она, — и спасибо, — слабо улыбнулась, подняв на него заплаканные глаза, и, будто опомнившись, качнула головой и прошла к столу.

Алания села за компьютер, просматривая фиксируемые показатели. В свете монитора можно было хорошо разглядеть ее лицо — лишившееся теперь своей бесцветности. На смену болезненной белизне кожи пришел розовый, а губы припухли, став больше и ярче. Алекс подавил смешок: как можно выглядеть лучше после бесконтрольных рыданий? Не женщина, а противоречие.

Алекс подумал о том, что это могло быть стать чертой для какого-нибудь персонажа. Может, даже для самой Селении? Показательно-холодная при общении, раскрывающая истинную эмоциональность только наедине, надломленная болезнью матери, но идущая к глобальной цели — изменить мир. Вероятно, даже смерть родного человека не смогла бы ее остановить. Сломила бы, да, но Селения определенно продолжила бы борьбу за свою идею. В его голове она становилась личностью, и Алекс наконец начал понимать, что должно быть в книге: сюжет будто транслировался в его голову.

— Вас клонит в сон? — Алания бросила на него озадаченный взгляд.

— А? Нет, просто задумался, — буркнул Алекс. Образ пропал.

Алания подошла к нему, что-то проверила на аппаратах. Скрестила руки на груди, о чем-то задумавшись.

— Вы говорили о побочных эффектах, которые наблюдались у предыдущих испытуемых, — внезапно вспомнил Алекс.

— Они прописаны в условиях договора. А именно в отказе от претензий. Хотя вы ведь его не читали? — Она говорила, даже не оторвав взгляда от аппаратуры. — Его никто до конца не читает, но обычно на этот пункт все-таки обращают внимание. Агатов всегда говорит только об эффекте, пытается заразить испытуемых этой идеей, чтобы они горели ей так же, как мы. Делает так, что испытуемые и сами хотят добиться результата. И на фоне этого побочки кажутся мелочью. У вас уже начались проявления, Алекс.

— Я не заметил, чтобы что-то изменилось, — он хмыкнул.

— Вы сорвались на меня сегодня за завтраком. — Она наконец повернула на него голову, взглянув как-то печально. — Излишняя раздражительность — один из побочных эффектов.

— Извините за это, — вернул ей ее же слова извинения.

— Не стоит. Все нормально. Но проблема в том, что они начались слишком рано. Потом эпизодическая раздражительность перерастет в постоянную нервозность. У части испытуемых отмечалась повышенная тревожность. Относительно безопасная продолжительность для исследуемых — семь-десять сеансов. Но мы не можем спрогнозировать, после какого именно начнется обратный эффект стимуляции. Наверняка вы заметили, что после проведенных здесь ночей вы лучше высыпаетесь, сил больше, повышается работоспособность.

— Пожалуй, — Алекс неуверенно кивнул, — обычно я всегда ложусь спать после обеда. Но последние два дня я бодр с самого пробуждения и до отхода ко сну.

— Если превысить количество сеансов, начнется повышенная утомляемость, апатия, сонливость. У некоторых испытуемых это перерастало в депрессивные эпизоды. По сути, мы заставляем мозг работать даже во сне, насильно повышаем его производительность. В какой-то момент он слишком сильно устает. Нам нужно будет вывести вас из эксперимента до того, как это случится.

— Но ведь я пока единственный, на ком есть хоть какой-то результат?

— Так и есть. Мы попробовали воспроизвести ваш результат на других испытуемых — ничего не изменилось. Вероятно, это зависит от исходных показателей, и то, что сработало на вас, сработает только на человеке с аналогичной картиной. — Она снова прошла к компьютеру. — Нужно будет подбирать настройки для каждого испытуемого индивидуально, и не факт, что мы уложимся в допустимое количество сеансов.

Алекс не нашелся, что ответить. Сколько времени у него есть: пять дней, неделя? Или его нет вовсе, раз уже проявляются побочные эффекты? В любом случае, он не хотел бросать, не добившись хоть какого-то внятного итога. Алания выглядела озадаченно. Сдастся ли она, оставит попытки? Почему-то он был уверен, что нет.

— Алания, кажется, у нас уходит слишком много времени на разговоры, — Алекс улегся обратно в постель, — давайте уже, включайте свою эту штуку и выясните, как моему мозгу это удается.

Закрывая глаза, он видел, как Алания улыбается. Ему хотелось, чтобы у нее все получилось.

Часть 10. Инакомыслие

Он снова был Селенией. В воздухе стоял запах масла, жареного мяса и картошки. Ноги болезненно гудели. Голова раскалывалась, ужасно клонило в сон. Селения провела ладонями по лицу, чтобы прогнать сонливость. До конца смены осталось совсем немного.

— Сель, там посетители за шестым ушли, иди прибери, — неприятный женский голос зазвучал из соседнего помещения.