Нора

У него были темные волосы, поэтому не возникало ощущения, что он сильно старше моего мужа, но, кроме этого, не обнаруживалось никаких видимых признаков, которые могли бы подсказать его возраст. Узкие бледно-красные губы. Под сорочкой просвечивала майка — и то и другое выглядело чистым и опрятным. Мягкие брюки темно-синего или даже черного цвета больше всего напоминали форменные из легкой ткани, которые обычно носят летом старшеклассники. Может, это они и были. Чем больше я об этом думала, тем загадочней казалась мне его одежда. Его черные кожаные туфли, которые блестели так, будто их только что начистили. Он все так же, непонятно зачем, продолжал держать руку в отверстии. И тут я вдруг осознала, как прохладно вокруг, особенно по контрасту с жарой с той стороны дома. Здесь, в тени, воздух был почти холодным. В нижней части стены и на земле под стеной рос мох. Там, где он не рос, чернела земля. На вид — влажная, но не грязная, в отличие от земли в палисаднике перед домом, где все пропиталось водой. Проход между домом и бетонной стеной был сухим. Наверное, он шел немного в стороне — там, где другая почва. За домом везде царила прохладная сырая гармония. Влажный воздух поднимался от земли, наполненный уже знакомым мне травяным запахом, какой бывает у только что изготовленных циновок татами, с примесью еще какого-то тонкого аромата. На земле росли зеленовато-лиловые кустики, увенчанные белыми цветами. «Это сныть. Бабуля заваривала ее с чаем. Мать терпеть не могла этот запах… Мне, вообще-то, он нравится, потому что я всегда был бабулин внучок. А вот мама никогда не пила бабушкин чай. И не хотела, чтобы я его пил. А теперь посмотри, эта трава повсюду. Хочешь взять себе немного? Заваришь дома с чаем. Только сначала высуши как следует». — «Ммм…» У меня в голове замелькал хоровод лиц: бабушкина фотография на алтаре, свекровь, муж и — непонятно почему — женщина из соседнего дома, Сэра-сан. Последним возник дедушка со своей коронной улыбкой. Брат моего мужа… Получается, мой деверь? Откуда они столько всего знают про меня, притом что я практически ничего не знаю о них.

«Кстати, мне кажется, не стоит никому говорить, что мы познакомились. По крайней мере, матери и своему Мунэаки точно не говори. Думаю, они не обрадуются. Мне не важно, что они думают обо мне, но будет обидно, если это как-то отразится на тебе. Впрочем, решай сама, конечно». Я отчетливо увидела перед собой лицо свекрови. И тут же сквозь этот образ проступило лицо мужа. Не было никаких оснований полагать, что я знаю всю правду. Разумеется, никто не заставлял меня ничего делать против воли. Я не чувствовала себя несчастной или разочарованной — я понимала, на что соглашалась. Что, впрочем, не означало, что я обязательно узнаю обо всем. Интересно, почему здесь не слышно цикад? «А вы правда брат Мунэаки?» — спросила я и сама не узнала свой голос. «Конечно, я его брат. Я даже понимаю, почему ты спрашиваешь. Но ты ведь тоже понимаешь, что это — бессмысленный вопрос. Если бы ты мне не поверила, если бы заподозрила с самого начала, давно уже была бы далеко отсюда и звонила бы в полицию. Это срабатывает как бы на уровне чувств, а не зрения, мы ведь с Мунэаки совсем непохожи. Да и на родителей я не очень похож. Хотя отца, наверное, ты практически никогда не видишь. Он всегда ужасно занят. Надеюсь, он жив-здоров, хотя, кажется, я уже довольно давно не видел его машину. Не помню, когда он ее менял, но последний раз это была „мазда“, такой серебристый седан. Отец вообще ездит только на „мазде“. Всегда на ней ездил. Помню марку машины, на которой я еще успел покататься, потом-то меня уже никто не возил. „Мазда-Фамилия“. Уверен, их уже давно не выпускают… Отец всегда уезжал ранним утром, а возвращался поздним вечером. Это натурально болезнь. Даже в выходные его не было — то гольф, то рыбалка. Иначе ему не расслабиться. Когда мы были детьми, в выходные он вез нас на природу с ночевкой или устраивал барбекю… Мы с отцом, видишь ли, непохожи не только внешне, но и по характеру. Полная противоположность друг другу. Но я похож на дедушку, не находишь? Мне всегда все это говорили — можно сказать, с младенчества. И бабуля так говорила. Я готов поспорить, что через десять лет буду абсолютно лысым. И это будет лучшим доказательством!» Я слушала его и думала, что он странный, но, кажется, безвредный. Возможно, я так решила из-за его улыбки, которая и правда была похожа на дедушкину — особенно длинные, расширявшиеся книзу зубы. И его широкий лоб тоже напоминал дедушкин. Несмотря на то что дедушка все время носил соломенную шляпу, я заметила, что форма головы у них чем-то похожа.