Нора [сборник]

Уйма неясностей. Кое-что прояснили ленинградцы, огорошив еще одной новостью (телефонная трубка дрогнула в руке Коваля). В воинской кассе найдена фамилия Савкина, ему утром 14 июня выдан на следующее число железнодорожный билет до Москвы («Стрела», вагон № 7, место 13), воинское требование на перевозку получено им в штабе полка, но никто майора Савкина ни в какие командировки не отправлял, поскольку тот с 1 июня освобожден от службы по состоянию здоровья. (Кстати, с каких это пор из Таллина в Москву едут через Ленинград?)

Коваль поинтересовался у Алабина московским адресом шпиона. Узнал. Но не спешил, ибо — не поверил. Принесли наконец (шел третий час ночи) личное дело Савкина и вытащили из него самое главное, важное в эту минуту — адрес (улица, дом, квартира), майор был женат на москвичке, и майор не солгал Алабину.

Выехали брать на трех машинах. Военный совет держали в милиции, где уже сидел дворник. Да, подтвердил он, как же, уж кого-кого, а Фаину Львовну Зотову, в этой квартире прописанную, он знает преотлично, муж ее погиб на войне, сама работает в управлении военной торговли, но не здесь, а в Риге, там и живет большую часть года. Вторично вышла замуж полгода назад, но в домовой книге новый супруг не прописан. Лично он полагает: Фаина Львовна без военного мужчины жизни себе не представляет, такая уж у нее натура. Нового же мужа видел он вчера. Нет, не ошибается. А может — и ошибается. Не каждый же день встречается он с этим майором. Ну, а если надоть открыть дверь, то слесарь поможет.

В квартире горел свет, там кто-то был. Определили: горит настольная лампа.

Офицеры рассредоточились по этажам, собрались у двери, изготовили пистолеты.

Капитан Киселев обладал еще одним немаловажным достоинством: хорошо работал отмычками. И на сей раз подтвердил высокое мнение о себе: дверь открылась с первой попытки. Не ворвались, а вошли — бесшумно и незримо. Лампа — это поняли сразу — горела для того лишь, чтоб демонстрировать небезлюдность квартиры, которая была заполнена ценными вещами, приобретенными, без сомнения, Фаиной Львовной, вершившей делами в военторге, и — тоже очевидно — жуликоватым пройдохой Савкиным. В шкафу — дюжина мужских костюмов, фуражка, китель и галифе, побывавшие на теле лжемайора. Ну, а в каком именно гражданском платье исчез шпион — это подскажет Фаина, которую сейчас рижские оперативники заталкивают в самолет.

Вернулись в Управление, связались в Таллином — и розыск совсем запутался в мелочах, потому что никто Савкина от службы не освобождал, ни о какой поездке в Москву, следовательно, и речи быть не может. И вообще он не в штате полка, а прикомандирован. Кем, откуда — никто не мог вразумительно ответить, разве что неугомонный Киселев высказал интересную версию: раз жена Савкина в торговле, то мужа своего она пристроит куда угодно.

Еще новость: комендант гарнизона уверял, что лично видел командировочное предписание Савкина, но куда направлялся тот — не помнит.

Подошло время углубленного изучения личного дела майора Савкина и его самого. Но даже беглого взгляда было достаточно, чтоб убедиться: Яков Григорьевич либо круглый дурак, либо сверхмошенник. Кадровики подшивали бумажку к бумажке, громоздя ложь на ложь. Кстати, лже-Савкин к Алабину на прием попал случайно, начальник пенсионного отдела ушел со службы во второй половине дня, и Алабин, заместитель начальника управления по инспекции, вынужден был распахнуть двери самозванцу. Раздираемый сомнениями, Коваль прорвался к своему начальнику. Враг, сказал он, с поражающей наглостью ходит по советской земле, предугадать его следующие шаги невозможно. Мало-мальски подготовленный профессионал никогда бы не сунулся в Министерство Вооруженных Сил, имея на руках абсолютно фальшивые документы! Они — камень, тянущий его на дно, кровь, которую надо немедленно смыть с рук, с одежды! Но и на обычного уголовника этот лже-Савкин не похож. Тем не менее — не подключить ли к розыску и следствию другие отделы?

— Дилетант, уголовник, залетный фраер — это ты брось! — отпарировал начальник. — Этот визитер даст тебе сто очков по выучке. И к финансисту он пошел не сдуру, не зря. С его помощью убедился: доставшиеся ему документы не годятся, с ними он провалится. Рискованно, не отрицаю. Но иного выхода у него не было. Роль майора ему навязали обстоятельства. А они — там, в Ленинграде. Поезжай туда.

12

Коваль на сутки выехал в Ленинград, дав Киселеву важное задание: поговорить с Алабиным и выпытать у него исчерпывающие подробности. То есть как вел себя лжеСавкин у полковника, как протекала беседа, как выглядит шпион, имеет ли особые приметы, упоминались ли в разговоре какие-либо имена, факты, географические пункты и в здравом ли уме тип, ввалившийся к Алабину выклянчивать пенсию.

Личное дело полковника Алабина доставили в Управление, Киселев изучил его и приуныл: не за что зацепиться! Связался с военной прокуратурой столицы, там ему оформили документы, и он, следователем этой прокуратуры, явился в финансовое управление, встретился с возможным фигурантом по делу.