Норби

Старичок-сосед мирно спал. Даже если проводник куплен с потрохами, ничего ему не успеть. Связаться с Парижем он сможет только в Ницце, не раньше. А я уже буду далеко.

Бутылку виски я оставил соседу на память.

— Oh, Nice, о-oh!

Последний раз я повторил это, уже ступив на пустую платформу, поеживаясь от холодного утреннего ветра. Подождав, пока поезд уедет, я оглянулся и, не заметив никого, кроме железнодорожника с жезлом, взял чемодан и побрел мимо здания станции, еще закрытой в столь ранний час. За ней обнаружилась привокзальная площадь, на которой скучало одинокое такси.

Водитель мирно дремал, проснувшись же, вначале не поверил своим глазам. Улыбаться я не стал, ранний пассажир и без того подарок. Достал карту, развернул.

— Есть возможность заработать, мсье.

— О! — очнулся тот. — Вы американец?

8

За ужином Оскар Стефан Сторсон упорно молчал, и только получив свою чашку макиато (третья кнопка в последнем ряду) задумчиво молвил, размешивая ложечкой сахар.

— Аналитик меня поправил, дамы и господа. У Сталина все же преимущество, пусть и не решающее.

Мара и Антек переглянулись. О чем речь, понятно. Только.

— Аналитик — это кто? — не сдержался бывший гимназист.

«Шеф» наставительно поднял палец.

— Что! Механизм, умеющий делать правильные выводы. Вроде арифмометра, но слегка посложнее.

Антек сглотнул.

— Он. Он думает?

Оскар Стефан Сторсон негромко рассмеялся.

— Как сказал один ваш ученый-биолог, машина не должна думать, машина должна ездить.[33] Герр Антек! Думающие машины — в книжках для подростков. Но для правильных выводов требуется учет огромного числа данных, и механизм с этим справится лучше, чем тысяча математиков. У вас такие машины тоже имеются, в Британии, к примеру.

Антек понимал, что самое время прикусить язык, но вновь не выдержал.

— У нас, значит. А у вас, это где? На другой планете?

Швед (да швед ли?) невозмутимо кивнул.

— Да, на Клеменции. Я думал, герр Антек, что вы спросите об этом еще вчера.

— Шеф! — осторожно проговорила Мара. — Название.

— Лучше не поминать вслух, — подхватил тот. — Мое нынешнее начальство ничем не отличается от начальства прежнего. Если я скажу не «Клеменция», а «Аргентина», что-нибудь изменится? Так вот, аналитик выдал расклад, по которому Сталин Польшу все-таки может додавить. Дело не в потерях и не в резервах, следует учитывать саму его личность. Для Сталина важен только результат, никакие жертвы ему не помешают. Значит, все зависит от «хоппо».

Полюбовавшись эффектом, снисходительно пояснил.

«Хоппо» — «северные», если я не забыл японский. Сторонники экспансии на север, прежде всего против СССР. Бои на Хасане показали, что Красная армия ничуть не сильнее японской, а сейчас у Номонгана японцы имеют все преимущества, включая авиацию. Если «хоппо» убедят императора начать войну, Сталин потеряет весь Дальний Восток. Момент очень удобный, из польского капкана русские выберутся не скоро, особенно если выступит Венгрия. Вчера Хорти заявил о создании специальной армейской группы «Арпад» и обвинил русских в нарушении венгерской границы.

Антек потер лоб, пытаясь понять хотя бы половину. Его новый мир оказался очень и очень сложен. А он, горе-заговорщик, собрался ехать в Варшаву, чтобы там кого-нибудь пристрелить. И многое бы изменилось?

«Он был террорист и подпольщик».

* * *

Стрелять в этот день снова довелось, но обещанные зулусы так и не появились. Вначале мишени стояли и двигались среди травы, затем видение обрело глубину, и он оказался на крыше. Внизу — большая площадь, сразу же показавшаяся знакомой. Мишень обнаружилась на заднем сидении открытого авто.

Feuer!

Мишень не давалась, машина двигалась — прямо и зигзагами — резко тормозила, даже крутилась на месте. Но куда-то Антек все-таки попал, во всяком случае, Мара его не ругала, сказала лишь, что до зулусов ему еще далеко.

А потом она стреляла сама. Мишени были в поле, они почему-то двигались шеренгой, словно гренадеры из прошлого века. Девушка всаживала в них обойму за обоймой, мишени падали, но Антек заметил, что у него получается как бы не лучше. Зулусы Маре тоже не по плечу.

Оружие чистили вместе. В воздухе стоял запах масла и сгоревшего пороха. А потом девушка как-то резко помрачнела и ушла, даже не попрощавшись. Только за ужином и встретились.

* * *

Вечера на «Плутоне-1» были невероятно скучны. Радио имелось только в комнате с табличкой «Media communicationis», куда можно заходить только во время дежурства, патефон с пластинками отсутствовал как явление. Книги? На его вопрос девушка лишь развела руками, потом, немного подумав, ушла ненадолго и вернулась с самой настоящей книгой в твердой обложке и с картинками. Антек раскрыл, полистал. Стихи? Стихи!