Норби и ожерелье королевы

— И эти Менторы были созданы Другими? — Марсель покачал головой. — Кто они такие? Вы с большим почтением произносите это слово.

— Они живые существа, — ответил Джефф. — Они немного напоминают людей, но происходят от гораздо более древней расы, обитавшей в очень отдаленном мире. Однажды мы встретились с ними в далеком прошлом, еще до того, как они создали свою цивилизацию. Я надеюсь когда-нибудь снова встретиться с ними.

— Ты говоришь о чудесах, — благоговейно прошептал Марсель, — В каком поразительном мире ты, должно быть, живешь!

— Да, но я не вижу от чудес ничего хорошего, — вздохнул Джефф. — Я ужасно проголодался и хочу пить.

— Вон там с потолка капает вода, — заметил Норби.

Джефф подошел к стене и набрал полную пригоршню.

Несмотря на странный привкус, вода была свежей, а в большем он и не нуждался.

— У меня есть с собой сандвич из 1896 года, — сказал Марсель. — Я подумал, что, может быть, тебе удастся поесть в каком-нибудь другом времени. Извини, но он немного запачкался, пока лежал у меня в кармане.

Джефф с благодарностью взял сандвич.

— Отлично! Я чувствую еду! — Он мигом проглотил сандвич и облизнулся. — Очень вкусно, но я не понимаю, почему то, что не было для меня реальным в 1896 году, может быть реальным сейчас. Какой-то парадокс путешествий во времени?

— Мне это совсем не нравится, — заявил Норби. — Мне не нравится, что я не могу двигаться во времени и пространстве по своему желанию. Эта копия ожерелья таскает меня туда-сюда, словно какую-то куклу. Из-за нее я чувствую себя неудачником!

— Я получил последнее доказательство, что твой удивительный маленький автомат — на самом деле вовсе не автомат, — обратился Марсель к Джеффу. — У него есть чувства. Неужели все автоматы в вашем времени похожи на него?

— Нет, Норби единственный в своем роде.

— Это потому, что у меня есть эмоциональные контуры, — с гордостью подтвердил Норби. — Я действительно единственный и неповторимый!

Но потом его голова заползла в бочонок, так что глаза едва выглядывали наружу.

— Впрочем, это ничего не меняет, — упавшим голосом закончил он, — Я неудачник.

— Ничего подобного, — возразил Джефф, — Ты стараешься изо всех сил, и ты уже многое сделал. Ты спас Марселя от казни, а меня — от исчезновения. Я уверен, рано или поздно ты найдешь Фарго и Олбани и мы разберемся в этой путанице.

— Ты. не можешь долго прожить на одном сандвиче и глотке воды, — угрюмо ответил Норби. — Ты человек и нуждаешься в пище. А если мы попытаемся найти еду в прошлом, то ты можешь случайно изменить историю.

— Мы и раньше путешествовали во времени, однако история не менялась, — возразил Джефф. — Я не думаю, что любая мелочь может привести к возникновению нового временного ответвления. Что бы там ни сделали Фарго или Олбани, это событие должно иметь важное значение. Готов поспорить, что чашка чая, выпитая Марселем в 1896 году, ничего не изменила.

— Мои добрые друзья, — серьезно произнес Марсель, — возможно, причиной всех ваших затруднений являюсь я. Я не умер, хотя должен был расстаться с жизнью на плахе. В конце концов, история могла измениться и потому, что я разделил трапезу с гостеприимным джентльменом из моего будущего. Возможно, будет лучше, если вы вернете меня в 1785 год и позволите Маленькому Пьеру исполнить свой долг.

Джефф замялся: объяснение Марселя могло оказаться верным.

— Нет, это невозможно, — наконец сказал он. — Я не хочу, чтобы тебя убили, Марсель.

Глаза Марселя наполнились слезами.

— Какой ты замечательный друг, Джефф! Я не заслуживаю знакомства с тобой!

— Кроме того, у меня есть идея, — продолжал Джефф. — Слушайте. Олбани исчезла со своей копией ожерелья, прежде чем другая версия той же копии успела добраться до нее. В результате копия существует как в более раннем, так и в более позднем времени, двигаясь вместе с ходом истории. У нас есть доказательства, так как мы видели ее в шкафу сто лет спустя. Но настоящее ожерелье исчезло слишком рано!

— Я опять запутался, — пробормотал Норби.

— Настоящее алмазное ожерелье лежало на полу в кабинете Бемера. Олбани взяла его. Это означает, что ожерелье не попало к де Ламотту и не отправилось в Англию. Оно не было разобрано, а бриллианты не были проданы. Ожерелье осталось в истории целым и невредимым, и никакого политического скандала не произошло. Возможно, с королевой тоже ничего не случилось, — разве это не изменит историю?

— Я так ничего и не понял, — сказал Марсель, — Все эти разговоры о революции просто не укладываются у меня в голове.

— Потом объясню, — пообещал Джефф. — Сейчас меня так клонит ко сну, что едва держусь на ногах. Я не спал с тех пор, как мы покинули Манхэттен. Норби, может быть, ты объяснишь?

— С удовольствием, — отозвался Норби. — Я вложу в мозг Марселя сведения о французской истории, а также проведу курс обучения стандартному земному языку. Ему это понадобится, если он останется с нами.

— Но могу ли я остаться? Разве я не должен вернуться в свое время?

— Нет, если это приблизит твою казнь, — Джефф широко зевнул, — Либо ты останешься с нами, либо мы подыщем тебе другое, более безопасное время.