Норби (СИ)

Колобок нахмурился и принялся давить на кнопки. Я решил не мешать, тем более из дверей показалась Фогель. Новый брючный костюм чрезвычайно ей шел, впечатление не портили даже странного вида тапочки на ногах. Я вздохнул и невольно отвел взгляд. Послать бы все подальше, вернуться на недельку-другую в Ламотт-Бедрон!

Она подошла, но садиться не стала.

– Господин Корд, можно вас?

Я почувствовал себя скверно. Конечно, «Норби» не для чужих ушей, но «господин», да еще на «вы»!

Мы отошли подальше от занятого делом колобка. Я оглянулся, взял ее за плечи.

– Свет горит, Норби, – бледно улыбнулась Анна. – Тебе надо было выключить его раньше.

Проглотил и это. Свет горит, но она совсем рядом, от нее пахнет свежей кожей и чуть-чуть знакомыми духами.

– Я слушала радио. Пока мы с тобой развлекались, кое-что произошло.

На язык так и просилось: «Ну, и дьявол с ним!», но я осекся, наткнувшись на ее взгляд. Фогель права, ничего еще не кончилось. Эх!

Он был одиноким ковбоем,
Отважным, надежным, простым,
И храброе, верное сердце
Он отдал глазам голубым.

* * *

– Давай угадаю, – предложил я, пытаясь привести мысли в порядок. – Советы и Польша подписали мир? Знаешь, об этом я подумаю завтра.

Анна поморщилась.

– Можно и завтра, тем более мир еще не подписали. А вот Фелициан Славой-Складковский побывал вчера в Берлине. Рабочий визит, с самолета в Рейхсканцелярию – и обратно.

Я поглядел на нее, как индеец на паровоз. Да какое нам дело!..

– Славой-Складковский – председатель совета министров.

– Польши, – перебил я. – Анна! Мне надоели поляки. Мне надоела политика. Мне надоела гребанная война.

Ее ладонь легла мне на губы.

– Ты не бизон, Норби. Ты – руководитель Сектора исследований и анализа Государственного департамента США. Не притворяйся, ничего тебе не надоело.

Ее пальцы согревали мою кожу, но я чувствовал – между нами стена. Почему? Потому что я велел ей исчезнуть? Анна не просто сероглазая девушка, от которой с шелестом слетает крыша, она в разведке не первый год. Она же Мухоловка!

– Славой-Складковский подписал дополнительный протокол к пакту о ненападении 1934 года. Содержание пока официально не разглашается, но кое-что, естественно, просочилось. Немцы не очень и конспирируют.

Мои губы вновь были свободны. Я пошевелил ими, подбирая слова. Хватило, впрочем, и одного.

– Данциг?

– Данциг. Вчера ночью в городе высадился батальон Вермахта. Все польские объекты захвачены, на почте был бой, но к утру все подавили. Но не только это. Создана совместная экономическая зона, где предусмотрено строительство транспортных коммуникаций в интересах двух стран. Если перевести эту абракадабру.

– Коридор в Восточную Пруссию, – вздохнул я. – Поляки спеклись. Адди-ефрейтор снова победил.

– Это еще не конец, – бледно улыбнулась она. – В Верхней Силезии будет проведен плебисцит. Гитлер получил все без всякой войны.

Я хотел возразить, даже поспорить. Не все, фюрер мечтает о границах 1914 года, и это голодный минимум. Германия нацелилась на Курляндию, на Ригу, на Таллинн. Не стал. Мухоловка и без меня это знает, по сути же она полностью права. Адди обошелся без большевистского Дьявола, между Германией и СССР по-прежнему польский барьер, а мой Конспект оказался не меньшей фантастикой, чем книжонки про фиолетовую планету Аргентина. Если меня выгонят – то за дело.

– Ты права. Фогель, ничего не кончается. Скорее, кончимся мы.

* * *

Колобок приосанился, надул и без того пухлые щеки.

– Друзья!

Его французский звучал мягко и вкрадчиво, немецкое же слово прямо-таки лязгнуло, словно железо о железо.

– Перед нами сложная задача, друзья. Мы должны добраться до Великобритании и не встретиться при этом с. Скажем мягко, избегнуть нежелательных встреч. Очень нежелательных!

Речь мы слушали в полном составе. Антек в моей рубашке и брюках явно не по размеру, смотрелся огородным чучелом. Вероятно, догадываясь об этом, он время от времени смотрел на меня. Если сказать мягко, очень выразительно.

– Я провел вычисления. Если мы выйдем из стратосферы над Шотландией, риск будет минимальный. Но для этого.

Паузу он затянул намеренно, и я уже был готов швырнуть в умника первым, что под руку попадется.

– Мы должны совершить суборбитальный полет!

Если он ждал аплодисментов – или воплей ужаса, то определенно просчитался. Перемудрил! Через пару секунд профессор это осознал и проговорил куда менее напыщенно.

– Ну. Как бы это попроще. Осуществим полет по баллистической траектории с перицентром, находящимся ниже поверхности планеты… В общем, выйдем ненадолго в космос.

– W przestrzen! – ахнул Антек, странный парень. – Matka boska![53]

Я, наконец, опомнился.

– Э-э, профессор! Какой еще к дьяволу.

– Мы согласны, – твердо проговорила Анна Фогель.

Я на всякий случай пересчитал личный состав. Трое определенно «за». Конечно, можно всех построить и объяснить, кто здесь босс, но Фогель. Я и так уже не бизон.

Зачем в космос? Не хочу в космос!

8