Норд Крисмас Фрост

И тут щенок проснулся. Сытый, отдохнувший, он пошел знакомиться со своей новой стаей. Семья сидела в большой комнате, вошел, прихрамывающий сразу на три лапы, щенок. "Спасители! Родные мои! Любимые!"– именно это хотел он сказать людям, в возбуждении бегая от одного к другому. Все его гладили, ласкали, щенок падал на спину, подставляя голое розовое брюшко, но тут вспоминал, что еще не все рассказал. Вскакивал, бежал к папе, потом к маме, сыну, дочке. И всем жаловался, как ему было страшно, и темно, и холодно, и как его обижали, и как здорово, что его нашли. За этот день в его маленькой душонке скопилось так много отчаяния, что ему необходимо было удостовериться, что он точно в безопасности, его не выкинут, не ударят. И он снова и снова напрашивался на ласку. Мама и дочка сидели на ковре и попеременно гладили щенка, удивляясь, как ему не надоедает. Если прерывались, щенок скулил, норовил забраться на колени, прижаться всем телом: "Я ваш. Ваш! Я буду хорошим. Полюбите меня. Я уже вас люблю". Но когда в комнату входил вожак стаи – папа, щенок тотчас покидал теплые колени, стремглав, переваливаясь, бежал к нему выразить свое почтение. "Я помню, кто меня пустил в дом!"– словно говорил бешено виляющий хвостик. Несмотря на свой юный возраст, щенок был достаточно умен, чтобы понимать, что все решения принимает вожак стаи, и что его щенячья судьба зависит от этого человека. Как бы щенок хотел, чтобы тот стал его хозяином! У папы был неприступный и суровый вид. Но умненький щенок чувствовал, что это добрый человек, и что он, щенок, папе понравился. Песик с размаху плюхался на спину, открывая голое брюшко. "Я подчиняюсь! Я принимаю твое главенство. Я буду послушным!"– говорила эта поза.

Только сейчас люди заметили, как сильно хромает собачка. Особенно он припадал на левую заднюю лапку. После ванны и сна, когда напряжение и стресс прошли, щенку действительно стало трудно ходить. Люди поняли, что щенок наверняка отморозил лапы. Дочка попыталась донести до родителей, что видимо этот щенок – подарок, заказанный ей у Деда Мороза, но они только посмеялись.

Новые проблемы и новое имя

Постепенно все успокоились. Но тут обнаружилась еще одна проблема. Три тарелки супа больше не умещались в щенячьем животике. Щенок скорее побежал к двери, но люди его не поняли. Они еще жили в привычном режиме, а в этом режиме выход на мороз поздним вечером не значился. К тому же им и в голову не пришло, что такой маленький щенок знает, что надо проситься на улицу, когда хочется писать. Щенок бросился в комнату, не вытерпел, и напустил лужу прямо на светлый ковер в гостиной. Как щенок испугался! Он вжал голову в плечи, прижал ушки и ждал, что его сейчас выкинут за дверь. Он точно знал, что писать на ковер- это очень плохо. Но его не наказали, хотя люди были явно озадачены. Они совсем забыли, что у собак существуют такие потребности, и не знали, как себя вести. Гулять в холод с малышом, отморозившим лапы, вроде нельзя. Но и лужа на ковре тоже не выход. А ведь щенки не только писают. До сна эта неприятность повторилась еще пару раз, и каждый раз щенок очень переживал, ругал себя за то, что не сдержался, и ждал наказания. Но его все не наказывали. Наивные люди думали, что до года собаки еще не умеют терпеть и проситься на улицу.

"Кстати, – спросила мама,– а как мы его назовем?"

"Зачем?– удивился папа,– мы же его завтра или послезавтра отдаем хозяевам. У него там есть какое- то имя".

"Но сейчас- то его надо как- то называть. Какие будут предложения?"

Никто не проявил инициативы, тогда мама сказала: " Вы как хотите, а я буду звать его Норд. Мы же нашли его на жутком морозе".

" Норд Крисмас.– добавила дочка- это же мой подарок на Рождество."

"Тогда уж, Норд Крисмас Фрост фон Нестеров», – подвел итог папа. Щенок был назван.

Первая ночь на новом месте

Наступила ночь. Стая стала укладываться спать. Папа с мамой на большую кровать, дочка на маленькую, а сын в другой комнате на узкий диванчик. Щенок заволновался. Он боялся остаться один, боялся ночных кошмаров, темноты. Куртка, брошенная на пол, уже не казалось такой привлекательной. Значительно лучше было бы залезть между мамой и папой, и там, в тепле и уюте, проспать всю ночь. Именно это щенок и попытался осуществить. Но ранее добрые и покладистые люди в этом вопросе проявили неожиданную твердость. Мама сказала: "Нет!", и не пустила щенка на диван. Но щенок не терял надежды и продолжал карабкаться в постель, жалобно поскуливая. Но тут и папа, тот самый добрый в душе папа, на которого щенок возлагал большие надежды, тоже сказал: "Нельзя!", и спустил щенка на пол.