Норд-Ост. Заложники на Дубровке

— Сынки! Пустите меня к ним! — умоляла милиционеров заплаканная пожилая женщина. — Там мои внучки и дочь! Они целый месяц ждали спектакля, а теперь…

Женщину звали Надежда Панкратова; ее дочь, завуч частной школы «Золотое сечение», пошла на мюзикл не только вместе со своими дочками, но и вместе со своими учениками. Теперь все они оказались в руках бандитов.

— Пустите меня, — плакала Панкратова, — пусть убьют меня, но отпустят моих девочек… Я знаю — вы мне не верите! Смотрите: вот они, вот!

Милиционеры, как могли, пытались успокоить несчастную женщину, размахивавшую альбомчиком с фотографиями самых родных ей людей, а тележурналисты снимали страшную картину человеческого горя; через некоторое время эти кадры показали практически все телеканалы.

— Бога молю, чтобы моих девочек выпустили из этого ада, — рыдала Надежда[53].

А Александра Королева, ушедшая с «Норд-Оста» после первого акта, после давки в троллейбусе и метро вернулась домой. Она налила чаю, включила радио — и узнала о случившейся трагедии. Это был шок; смертельная опасность прошла близко-близко, чудом не задев женщину, — но даже почти неделю спустя она признавалась: «До сих пор не могу прийти в себя…»

Прямо напротив захваченного здания находился госпиталь № 1 для ветеранов войн; в здании лечились преимущественно ветераны, и теперь их было необходимо эвакуировать. Более пятисот пациентов госпиталя вывели из здания, посадили в автобусы и развезли по другим стационарам. Тревога посреди ночи, солдаты, военная техника и суета на улице живо напомнили ветеранам Великую Отечественную войну[54]. Тогда они победили. Смогут ли их потомки победить сейчас?

В госпитале лечились и военнослужащие, получившие ранения в Чечне[55]. Они уже были на этой войне и знали ее; война настигла их и в мирной столице, но теперь уже исход ее зависел не от них. Исход трагедии зависел лишь от профессионализма правоохранительных органов и выдержки руководства страны.

Некоторая неразбериха царила и в спешно созданном оперативном штабе. Начальником штаба был назначен первый заместитель директора ФСБ, начальник антитеррористического центра ФСБ генерал-полковник Владимир Проничев. То, что штаб возглавил замминистра, а не начальник московского управления ФСБ, свидетельствовало о том, что теракту придается характер общефедерального масштаба, что он угрожает безопасности всей страны[56]. В штаб вошли также заместитель министра внутренних дел Владимир Васильев, московский мэр Юрий Лужков, помощник президента Сергей Ястржембский и всевозможные специалисты.

Первоначально штаб находился в специально оборудованном автобусе; всех автобус, конечно, вместить не мог, и потому вскоре дислокация штаба изменилась: его переместили в опустевший госпиталь. «В штабе… очень много старших офицеров различных спецслужб, — сообщал в редакцию корреспондент Роман Шлейнов. — Среди них можно заметить Сергея Ястржембского и Владимира Лукина. Никто никак не может найти „нужных людей“. Непонятно, кто беседовал с теми, кому удалось бежать из захваченного здания. В целом ощущение столпотворения и хаоса»[57]. Ужасный террористический акт в столице оказался совершенно неожиданным как для простых обывателей, так и для специалистов; наглость и масштабность преступления поражали. Информации о произошедшем пока было слишком мало; известно лишь то, что в заложниках находится ориентировочно до тысячи человек и что террористы в качестве основного требования выдвигают немедленное прекращение войны в Чечне и вывод из этой республики российских войск. Для того чтобы действовать, этого явно было мало.

Вообще, надо сказать, что рассказы о хаосе в оперативном штабе в первые часы трагедии несколько преувеличены. Многое было сделано очень четко. «Вечером в среду, 23-го, буквально сразу же, как стало известно о нападении на театральный центр, мне позвонили из городского штаба и вызвали на улицу Мельникова. Наша бригада диггеров-спасателей была у здания часов около десяти вечера, — рассказывал руководитель группы „Диггер-Спас“ Вадим Михайлов. — К этому времени по линии спецслужб уже были затребованы схемы подземных коммуникаций в районе Дома культуры на Дубровке»[58]. Диггеры вместе со спецназовцами пошли под землю — брать под контроль разветвленные коммуникации, о существовании которых только что рассказали в прямом эфире журналисты[59]. Поскольку захватившие здание бандиты телевизор наверняка смотрели, то существовала возможность, что этими подземными коммуникациями они воспользуются. «Под землей пробирались небольшими группами по 10–12 человек — два диггера и сотрудники спецслужб. Группы были оснащены приборами ночного видения. Около каждого потенциально опасного места, где террористы могли бы попытаться пролезть, оставляли посты вооруженных спецназовцев; возле люков ставили следящую аппаратуру»[60].