Нордические олимпийцы

Во время своего посещения Женевы Герман Эссер, являвшийся президентом Имперского объединения иностранного туризма, передал Кубертену приглашение посетить Берлин. В столице рейха планировалось обсудить детали и уладить формальности, касающиеся основания института. Встреча основателя олимпийского движения и фюрера немецкого народа была почти идеальным предлогом, чтобы национал-социалистическая пропаганда вновь заявила всему свету о «мирных намерениях Третьего рейха». Однако, сославшись на тяжелую болезнь, Пьер де Кубертен вежливо отказался от посещения Германии (состояние барона ухудшалось с каждым днем, и он скончался в сентябре 1937 года). Чтобы ускорить основание института, в начале 1937 года было принято решение направить в Женеву Карла Дима. Именно ему предстояло вести все переговоры. Выбор пал на Дима сразу же по нескольким причинам. Он не был членом национал-социалистической партии, а потому мог произвести впечатление непредвзятого человека. Кроме этого после окончания Берлинских игр Дима едва ли можно было как-то с пользой для властей использовать в министерстве внутренних дел, за которым он был закреплен. А также от Ганса фон Чаммера он получил задание заниматься общим управлением Имперской спортивной площадки в Берлине. Все это указывало на то, что именно Дим был идеальной кандидатурой для ведения переговоров по поводу основания в Германии Олимпийского института. Ну и опять же не надо было забывать, что Дим уже не одно десятилетие был дружен со многими представителями олимпийского движения и был лично знаком с Кубертеном. Их новая встреча состоялась 8 мая 1937 года. В тот день разговор коснулся в том числе самочувствия Кубертена. Тот не строил иллюзий и знал, что в ближайшее время должен был умереть. И тут Диму удалось невероятное — он смог убедить Кубертена, чтобы тот завещал все свои документы, архивы и письма Олимпийскому институту. Якобы это могло помочь воплотить в жизнь до сих пор нереализованные идеи основателя олимпийского движения. Более того, Кубертен завещал национал-социалистической Германии, чтобы она являлась хранительницей олимпийской идеи, тем самым способствуя сохранению мира и взаимопонимания между народами.

Казалось бы, Карл Дим полностью справился со своей миссией и после ее выполнения мог вновь приступить к управлению гигантским спортивным комплексом Берлина. Однако участие Дима в пропагандистских играх на этом не закончилось. В августе 1937 года Карл Дим вновь оказался в Женеве. На этот раз он привез с собой послание от Имперского спортивного руководителя, в котором содержались гарантии имперского правительства, касавшиеся поддержки Олимпийского института. Также Ганс фон Чаммер в своем письме предлагал поставить во главе института Карла Дима. Кубертен полностью согласился с этими предложениями, что стало его последним принципиальным решением в жизни. Смерть Кубертена едва ли могла как-то повлиять на создание Олимпийского института, так как все детали были уже заранее согласованы. Осенью 1937 года все оставшиеся нерешенными вопросы касались исключительно имперского правительства Германии. 19 октября 1937 года министр внутренних дел Вильгельм Фрик не только подписал документы о выделении 50 тысяч рейхсмарок, но и сформировал круг задач, которыми должен был заниматься институт. Перечислим их: «1. Научное обобщение главных олимпийских принципов и обмен мыслями с носителями олимпийской идеи всего мира. 2. Учреждение олимпийского архива, который должен стать международным справочным бюро олимпийского движения и олимпийского искусства. 3. Выпуск ежеквартального журнала «Олимпийское обозрение», который должен быть преемником выпускаемого Пьером де Кубертеном «Олимпийского ревю». Карл Дим должен был стать управляющим делами Олимпийского института, облеченным директорскими полномочиями. Нельзя не отметить, что после окончания Берлинских игр его заработная плата в очередной раз уменьшилась, а потому дополнительная работа была как нельзя кстати. Вильгельм Фрик, в свою очередь, отмечал, что «Дим, являясь лучшим экспертом по вопросам олимпийского движения, мог способствовать росту международного авторитета Германии».

Официально новое учреждение именовалось Международным олимпийским институтом (МОИ), а журнал «Олимпийское обозрение» считался вестником Международного олимпийского комитета. Но все это не помешало первый выпуск журнала открыть программной статьей Ганса фон Чаммера. В ней Имперский спортивный руководитель рассуждал о предназначении нового института: «Этим шагом Германия еще раз продемонстрировала мирные намерения Германии и немецкого народа, о чем не раз заявлял фюрер». На фоне откровенных рассуждений Вильгельма Фрика высказывания Чаммера выглядели как издевательство.