Нордвуд. Призрачные нити

– Мать говорит, что я проклят… – внук тяжело вздохнул, после чего продолжил снимать корочку с зажившего шрама в виде буквы W. – Теперь она крестится на ночь и таскает меня по храмам… Думаешь, это поможет?

– Поможет? – седой старик отложил книгу и снял очки. Его выцветшие глаза прищурились. – Не слушай эти бредни. Это дар, который достается не всем.

– Но ведь Матильда так и не вернулась из путешествия… – ребенок озадаченно хмурился, стараясь оторвать последний кусочек корочки от раны.

– Ты же знаешь, что дар – это всегда непросто. Иначе не говорил бы так спокойно, – дед широко улыбнулся и подозвал мальчишку к себе. – Вечность – решение всех наших проблем. Но она стоит слишком дорого, чтобы ее приобрести. У тебя есть шанс вернуться в прошлое, изменить так много вещей… Но за это, как и за многое другое, необходимо расплачиваться. И когда ты устанешь платить, найди мистера Огаста. Представься ему, Генри поймет, что ты от меня. Не теряй себя и помни: дар – это не проклятие.

Это был один из последних разговоров, последних зимних вечеров, когда за окном все еще лежал почти растаявший снег. Его белые объятия ослабевали, обнажая мокрую, наполненную талой водой землю. Эта весна пахла сыростью, первой зеленью и потерями, которые тонкой полосой пропитывались сквозь несколько белых листов судьбы. Не у всех есть вечность. У мистера Хедерсона она только началась. По крайней мере, так он говорил своему внуку во сне.

Третье полнолуние… Этим утром вся их семья собралась на кладбище. Вороны, словно черные тучи, кружили в небе. Их пронзительные крики отдавались эхом, заставляя мальчишку хмуриться. Ему не было страшно – они мешали ему прощаться с покойным, но он не знал, как их остановить. В тот момент он впервые испытал ненависть. Медленную, вязкую, холодную, словно прикосновения весеннего ветра, который вот уж второй день бушевал в городе. Кое-где виднелся старый обледеневший снег, сквозь который пробивались первые ростки. Возле свежей могилы росла невысокая ива. С ее длинных и гибких ветвей мягко стекали первые капли утренней влаги.

– Тодор, хватит там сидеть, нам пора. Вставай же, глупый, – высокая женщина покачала головой. – Звон колоколов давно затих, его душа покинула наш мир. Вставай, вставай, нам нужно успеть на поминки.

* * *

– Столько воды утекло, а вы на каждых похоронах молча стоите у этой ивы, – женщина с любопытством всматривалась в черные, словно тьма, глаза.

– Но вас больше интересует, почему я прихожу на эти похороны, верно? – низкий, вкрадчивый голос заставил ее поежиться. – Это традиция – провожать души погибших. Все достойны прощания и прощения, даже если вы их не знали. Нордвуд не любит черствости.

– Нордвуд? Хотите сказать, что вы из тех, кто верит, что все решает именно город?