Норильск - Затон

Ночь светила в окно разноцветными огнями ночного города, совсем не оставляя Лизе лазеек и щелей, куда бы она могла спрятать свои возрастные изъяны от его нетерпеливых рук и внимательных глаз. «Пусть, — махнула она, отчаявшись стать незаметной и невидимой, — куда деть годы».

— Не дёргайся.

— А ты не смотри на меня.

— Почему, ты так красива.

— Не смеши меня.

— Я люблю тебя.

— Тимоша.

— Я тут радость моя, с тобой. Похозяйничай на моём теле, как это ты любила делать тогда. Приди в гости в мой ротик.

— Тимофей мы сходим с ума.

— Не страшно, ведь оба.

— Вот уж не думала, что это когда-нибудь повториться.

— А я надеялся опять попасть в кольцо твоих жарких рук. Ну-ка обними меня, закрой глаза, чтоб они тебе не мешали, и отдайся страсти. — Через полчаса он смеялся, целуя её смущённые глаза, — Лизок, я зря растопил тебя всю. Надо было частями, а то не справлюсь. Вот у кого возраст на это дело влияет, так это у мужика, а ты как была в полном порядке, так сейчас ещё и аппетитнее стала.

— Ага, — улыбалась она, — перезрелая ягода завсегда вином отдаёт.

Он, приглушая смех ладонью, хохотал. Ночь испарялась, а до покоя дело так и не дошло.

— Что ты скажешь, если я попрошу добавки, к сладкому, — прошептала она, покусывая его ушко. «Если грешить и пользоваться им, то по — полной программе. А почему бы и нет!? За раз отлюблю и всё», — кружилось в голове.

— Постарайся сама себе помочь. Я уже не тяну. Сделай, как это ты делала в молодости, когда выжимала из меня все соки. Припомни, воспользуйся своими проворными пальчиками. Организуй из меня бойца.

— Ты меня толкаешь на разврат.

— На жизнь, солнце моё!

— Мне просто хорошо с тобой лежать, если б ты даже читал книгу или смотрел телевизор. Это совсем не важно. Просто чувствовать твоё тепло, дыхание, голос, — уже большое счастье для меня.

— Ты, как дорогое, спрятанное про запас, старое вино. Неизвестно что найдешь, открыв бутылку ту, чудное вино или уксус? — Повернулся он, обдавая жаром к ней. До всего этого, что нафантазировала ты, у нас ещё масса времени, а пока гори, ягодка, и сжигай меня.

Работа, дама без души

Усталые глаза страсти слепило только утро. Которое по всем законам природы должно было их бодренько раскрыть. К обеду, проголодавшегося Мозгового разбудили лучи солнышка, пробивающиеся в полураскрытое пространство между тяжёлыми портьерами, создававшими смутный полумрак. Он уставился в эту светлую щель, в которой виднелся кусок голубого неба и паутина облаков. «Как хорошо-то!» Осторожно высвободившись из горячих объятий любимой женщины, отправился на кухню. Где по всему видно хозяйничал с утра только Дубов с внуком. Родители, которого, на данный момент, тоже пока не просматривались. «Сын с невесткой спят, поди, вот Илюха и возится с пацаном. — Усмехнулся он. — Чем ему ещё и заниматься-то». Завтракая, он слышал, как кричал в трубку Илья:- «Оставьте этот вопрос. Решите позже. Ничего с вашим вагоном дел не случиться. К другому паровозу всё равно не прицепите. Придёт, разберётся. Можете вы понять, человек жену нашёл, сына. Не будет его до обеда, испарился, исчез».

— Что там? — вырос он за спиной друга.

— Надоели черти, привыкли, что тебе можно день и ночь на работу добыть. — Ворчал Дубов. — Думаю, обвала до обеда не будет. Как Лиза?

— Притёрлись. Силы набираться пришёл. Проголодался. Давай посидим, кофе попьём.

— Тимку в кабинете без присмотра оставил.

— Дверь открой, чтоб просматривался, большой же мальчонка уже.

— К тебе электрическую лампочку можно подключать, светишься весь.

— Ну. Веришь, сколько баб имел, ни одна не заводила меня так, как Лизка. Сколько ж лет прошло, а как в омут. Дотронулся до её груди и забыл обо всём. Ребята спят?

— Спят, вчера допоздна твой альбом с фотографиями смотрели. Илюха, всклокоченный, конечно. Естественно, хочется мужику многое о тебе знать. Скажет «отец» и вслушивается в слово. Он так на тебя похож. Овал лица, губы, нос, разрез глаз, фигура, плечи. Повернёт голову, я улыбаюсь, твоя копия. Постарался ты на славу, Лизиного ничегошеньки.

— У самого удивление с рожи не сползает. У меня сын!

— Внук!

— Ты прав, внук. Кто б вчера такое сказал, не поверил.

— Это кому приготовил? — поднял Дубов заставленный едой поднос.

— Лизе, разбужу, пусть кофе попьёт, позавтракает.

— Иди, пои.

— Успею.

— Пользуйся, пока жизнь шанс даёт.

— Ещё какой!

— Мне уже этого никогда не испытать. Только если там, — поднял Дубов глаза в потолок, — остаётся надежда на встречу. Если есть она та загробная жизнь, то конечно, но шансов сам понимаешь на это мало.

— Илья…

— Торопись, кофе остынет.

— Дед, — донеслось из кабинета, — дед, куда ты пропал, иди сюда.

— Я за это вот не знаю, как жизнь отблагодарить. Слышишь, музыку — «дед». Беги к Лизе, не теряй время, буди, потом отоспитесь.

Тимофей виноватым поцелуем, попробовал разбудить Лизу, сладко спящую в обнимку с подушкой и улыбающуюся во сне чему-то хорошему. Испуганно заморгав сонными глазами, женщина потянула на себя одеяло, пытаясь хоть как-то прикрыть наготу.