Норильск - Затон

Мозгового это имя хлестнуло по лицу. Услышав его, похолодев, он отшатнулся, как будто услышал о ядовитой змее. Покашляв в кулак, прохрипел:

— Ты давай без загадок.

Сын вздохнул и попробовал объяснить «без загадок». Выходил почти детектив.

— Получается так: мы там посидели хорошо тогда. Легли спать, каждый в своём номере. Я помню, что закрылся. Я точно помню это, можешь резать меня.

Мозговой пристукнул ладонью по столу.

— Типун тебе на язык. Что дальше? В чужой номер спьяну попал?

Илья поёрзал на стуле.

— Да нет, не то… Проснулся я в своём номере, но с ней.

Мозговой поправил челюсть. «Вот это номер!»

— Что?

Сын качает головой.

— Ничего не помню. Понимаешь? Ничего…

— А обычно?

— В каком бы состоянии не был, всегда держу весь процесс под контролем. Какой смысл трахаться, если ничего потом не помнить.

Действительно! Тут парень прав. Мозговой берёт себя в руки и, уже переходя на деловой тон, спрашивает:

— Ты прав, что она хочет?

— Почему ты решил, что она от меня чего-то будет требовать? — переспрашивает он.

Мозговой поясняет.

— Иначе, зачем всю эту репу тащить?

Илья облегчённо выдыхает:

— Значит, ты мне поверил?

Мозговой согласно кивает и уточняет:

— Так что она от тебя требует?

— Спать с ней, иначе она всё расскажет жене.

— Да. Лиза такой груз не потянет. Надо подумать.

Илья, устроив локти на стол, как подпорки потряс кулаками:

— Почему она прицепилась ко мне?

Теперь уже Мозговой заелозин, как на еже, на кресле, поднялся, прошёл к окну. Постоял, подумал и, вернувшись к столу, сказал правду:

— Эта женщина была моей любовницей, но после встречи с мамой наши дорожки разошлись. Таким визгливым способом она решила рассчитаться со мной. Дубов говорил мне, что она дурища, но мне как-то это не мешало с ней спать. Когда баба молода и фигуриста, к тому же вся из себя такая и на неё нет серьёзных планов, то на её душевные качества и мозги не обращаешь внимания. А потом, с вашим появлением, пошли проблемы.

Первое что заикаясь Илья спросил, было:

— М-мама знает?

— Знает, она уже к ней приходила.

Сын опешил:

— И что?

— Моя Лиза справилась с ней играючи, твоя споткнётся.

Подскочив, как осой ужаленный, сын заметался по кабинету.

— Что же делать? Что?…

— Сядь… Выпей кофе. Я б с ней разделался, в две минуты уволил и выслал, но мама просила без шума. Буду думать, как умерить её спесь. А ты учись использовать во благо сложную ситуацию. Это позволит тебе лучше узнать себя.

Илья, не привыкший к таким мудрёным ходам баб, действительно выпил кофе своё и отца, перевёл дух и продолжил:

— А мне как реагировать?

Мозговой помучил горбинку носа.

— Никак, не обращай внимание. Тут мама права: из-за паршивой овцы не стоит раздувать пламя.

Илья подгрёб к себе какую-то папку с бумагами и сделал из неё ребром своей ладони отбивную. «Раз! Раз! Раз!»

— А если она всё же найдёт лазейку подлезть к Лизе или ещё что-то придумает?

Отец убрал из-под его рук папку и посоветовал:

— Держи жену на дивизионе, пока не отпускай одну в город ни под каким соусом. Почту на месте контролируй. Там это не трудно. Сюда, к нам приедешь, звонки телефонные старайся перехватить.

Илья сдался:

— Ладно, рискнём. Чёрт бы этих дур подрал! Попадётся одна такая ушибленная…

Тимофей, обняв его, притянул к себе. Если б только сын знал, какими словами он ругал свою персону.

Закрыв за сыном дверь, Мозговой, не велев никого к себе пускать, посидел, подумал. Надо было срочно что-то предпринимать. Первый шаг он сделал к телефону и позвонил Дубову. Поговорив о том о сём, заявил ему в лоб:

— Илья, у меня неприятность.

Тот аж проглотил язык.

— Что?

— Маргарита.

Уф! — донеслось до ушей Мозгового. Передохнув, Дубов обозлился:

— Зачем ты опять в это дерьмо влез? Я ж предупреждал…

— М-м-м… Не я, сын.

Дубов опять принялся заикаться.

— Э-э… К — как это?

Мозговой чуть не вколотил трубку в стену: «Что ж это происходит?!»

— Ты не так понял. За ним вины нет к счастью, шантаж.

— Ты вину сына скрываешь или так оно и есть? — насторожённо встретил то известие Дубов.

Мозговой позволил себе обиженные нотки.

— Вот придумал, чего мне от тебя скрывать-то. Говорю, как есть.

Такой оборот совершенно менял дело. Дубов долго молчал, потом спросил:

— Лизонька моя знает?

— Пока не в курсе.

— Берегите её от этой беды, она не осилит такую грязь.

— Будем стараться. Но делать-то что?

— Не знаю. Через денька два прилечу… Нет-нет! Завтра же буду у вас, помозгуем.

Мозговой сам себе кивнул, мол, давай помозгуем, двоим-то сподручнее.

— Машину к рейсу пришлю. Сын сам не свой. Только что ушёл.

Дубов, не собираясь жалеть, отрезал:

— Баб надо правильных выбирать, чтоб потом не охать и суматоху устранять.

— Кто бы знал, соломки постелил.

— Расскажи ещё мне… Захотел бы знать рассмотрел. Разве мы не говорили о той Горгоне. О том, что ту даму не ты сам, а твоё положение грело было понятно сразу. Сам подумай, зачем молодым и резвым нужны старики, если не надёжно с комфортом приткнувшись устроить свою жизнь, но теперь не до этого. Сучье отродье, а не баба, как же её взять в оборот…

Они оба задумались. Трубки молчали. Мозговой придумал первый:

— Давай дадим ей денег?

Дубов сразу раскритиковал это предложение.