Читаем Нормальные герои всегда идут в расход (СИ) полностью

На каминной полке феерично взорвалась ваза, а подлокотники любимого кресла в очередной раз покрылись тонкой коркой инея. Довели. Снова. Блэк, блядь, приди в себя! Руки бы оторвать Дамблдору с его всеобщим благом и желанием всех контролировать. Как же, ребенок выжил после Авады - это же капец как странно! Наверное, будет сильным магом!.. А давайте, во избежание конкуренции (а то мало ли), навешаем на него ограничителей! Ведь ничем особым они не угрожают жизни. Просто на порядок слабее делают. Кто знает, вдруг ребенок сорвется, а при подобном потенциале… бла-бла-бла… Сука. В такие моменты сильно жалею, что родовой дар Блэков - некромантия - мне не достался. Тренировался бы я тогда исключительно на дедушке с колокольчиками в козлиной бороде! Поднимал бы и упокаивал, поднимал бы и упокаивал… Самыми болезненными способами.

После первых же очистительных ритуалов в Гринготсе ограничители (ТРИ! ТРИ долбаных ограничителя!), естественно, спали. А то так бы и жил с крохами настоящей силы. Нет, мне хватало наличествующего, но сам факт бесит. Так вот, обычно дети учатся управлять своим персональным объемом и родовыми дарами все детство и юность. А меня тогда эта высвободившаяся лавина чуть не погребла под собой. Вместе с банком. Гоблины, правда, были в восторге, ибо все пошло в дело. Магический всплеск автоматически был перенаправлен целой связкой специализированных артефактов и нехило усилил им защиту. Мне даже угнанного по малолетству дракона простили тут же. А то все при появлении “Гарри Поттера” губы поджимали… Зеленошкурые засранцы!

Испепелив так и не выговорившийся вопиллер, велел эльфу сбагрить сов куда подальше. В идеале - закопать на заднем дворе на личном совином кладбище. Если от Нева посланий пока не было, значит, профессор занят. Опять в дерьме ковыряется, ищет лучшее соотношение для нового удобрения. Сколько-то там помета дракона на сколько-то там помета единорога… Тьфу.

Плюнув на все, ушел беситься в дуэльный зал. Пару часов побегаю, от души повзрываю и покорежу манекены, проматерюсь в голос - глядишь, успокоюсь. В нынешнем состоянии браться за артефакты - тем более, не дай Моргана, начинать новое дело - категорически нельзя. Волшебные изделия впитывают эмоциональную составляющую мастера как губка. Из-за чего характерец артефакта каждый раз получается слишком своеобразный. Замучаешься исправлять. Нет, реально - проще новый сделать!

Потратив на приведение себя в адекватное состояние около трех часов, приняв душ и слегка перекусив, решил, что жизнь почти прекрасна. Начнем подготовку к приему…

- Кричер, парадную мантию лорда и регалии. Я иду на бал. - Золушка, бля, в черном и с бубенцами. Снейпа бы сюда… для полной картины.

***

Степенно перемещаясь по залу в тяжелом, расшитом серебром парадном облачении главы рода и потягивая легкое вино из бокала, я мысленно морщился, глядя на мишуру “якобы” светского бала. Якобы. Нувориши ослепляли количеством навешанных куда можно и куда нельзя конфискованных фамильных брюликов местечковых древних родов. Мерлин, дай сил. Нет, я все понимаю - дорвались и так далее… Но соображаловку-то где забыли? Мало ли что за проклятья могут висеть на побрякушках? Бесплодие или импотенция - самое безобидное. Аристократы вполне могли сдать семейные ценности “новому порядку”, только чтобы избавиться от набивших оскомину порч и остального. Покачав головой, отвернулся к магическому окну. Тьфу на вас, идиотов…

- Лорд Блэк, - от созерцания вечерних сумерек за ажурными рамами меня оторвал приторно-слащавый голос Кинга. Блядь. Вдох-выдох, Блэк. И возьми свою магию под контроль!

- Кингсли… - разворачиваюсь, презрительно щурясь на макаку в короне. Меня тошнит от этого урода.

- Держи себя в руках, Поттер, - цедит в ответ негр, прекрасно понимая мои “душевные терзания”, и пытается меня приобнять для публики. - Все должны быть уверены в наших дружеских отношениях.

- Руку убери, Кинг. Я не из “этих”. И вообще. Откат меня может и не остановить, - веду плечом, скидывая излишне горячую, выхолощенную ладонь министра. Даже перчаток не надел, падла… И радостно оскаливаюсь приближающейся Рите. Глазки у журналистки сразу забегали, ручки, вон, потные о подол мантии вытереть пытается… Боится ж до усрачки, но Кингсли крепко держит девицу за… хм, в отсутствие яиц будем считать, что за гланды - или, что более вероятно, за жало. Вот она и вынуждена наживать себе пожизненного врага в моем лице регулярными статейками в темнейший адрес “бывшего нацгероя”. Небось на всякий пожарный дома и экстренный чемоданчик припасен. Улепетывать от Гарри Поттера, когда с поводка сорвусь… А то, что рано или поздно это произойдет - мы тут все в курсе. Но улыбаемся и машем.

- Рита, дорогая! - преувеличенно радостно улыбается Кинг акуле пера. - А мы вот тут с Героем войны как раз вспоминаем былое…

- Мы же можем сделать пару фото для завтрашнего номера, лорд Блэк? - затравленно глядя мне в глаза, спросила напомаженная блондинка.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Вечер и утро
Вечер и утро

997 год от Рождества Христова.Темные века на континенте подходят к концу, однако в Британии на кону стоит само существование английской нации… С Запада нападают воинственные кельты Уэльса. Север снова и снова заливают кровью набеги беспощадных скандинавских викингов. Прав тот, кто силен. Меч и копье стали единственным законом. Каждый выживает как умеет.Таковы времена, в которые довелось жить героям — ищущему свое место под солнцем молодому кораблестроителю-саксу, чья семья была изгнана из дома викингами, знатной норманнской красавице, вместе с мужем готовящейся вступить в смертельно опасную схватку за богатство и власть, и образованному монаху, одержимому идеей превратить свою скромную обитель в один из главных очагов знаний и культуры в Европе.Это их история — масшатабная и захватывающая, жестокая и завораживающая.

Кен Фоллетт

Историческая проза / Прочее / Современная зарубежная литература
О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство