Норман

- А этот малёк, кто? - он подошёл к Малику.

- Малик, брат Софьи - представился он.

- Тоже значит от "светлых"?

- Да.

Старец взъерошил волосы Малику.

- А ушастый зачем "светлым"? Войны с эльфами хотят?

Эллалия перекосило.

- Нет, он собственно и организовал стычку со "светлыми".

- А-а! Значит, ушастые войны захотели?

- Я изгнанный, и не ушастый. Я Эллалий из дома Вьющих.

- Это сын Альки, поди.

- Моего отца звали Алиолгус.

- Ну, я и говорю Альки, это он для тебя Логус. А похож, такой же ершистый. Будешь воду мутить ушастый, выпорю, и мне всё равно, сколько тебе кругов.

- Ну а ты воин, чьих кровей, тоже княжеских? - дед перешёл, от лихорадочно думающего, что ответить эльфа, к Солду.

- Нет мужицких. Солдом кличут.

- Солд, так Солд. Ладнушки, познакомились. Ну, поехали, гости. Тока от меня ни ногой, затеряетесь, искать не буду.

Деревянный дом Савлентия состоял из двух комнат и кухни. Одну комнату отдали Софье, вторую заняли отец, Храм, Лекам и Савлентий. Нас вчетвером загнали в довольно уюnbsp;тный чердак, где были стол и пара стульев.

- Расположитесь на полу, тюфяки там есть.

- Дед Савлентий...

- Давай без Савлентия, можешь просто дед.

- Хорошо. Дед, мне бы, чем живность накормитnbsp;ь, - я достал из сумки волчонка, второй барахтался, пытаясь вылезти наружу.

- Ого, хасан! И даже два! Где взял?

- Мы с их родителями против светлых бились, не они бы, не выбрались. Но, хасаны погибли. А перед тем как умереть, меня один из них, попросил щенков найти.

- Прям попросил?

- Ну, как-то показал, где они лежат. Я пять дней искал.

- Картинками?

- Да.

Он повертел в руках щенка:

- Мал ещё, десятины четыре. Ему бы мамку, ещё пару десятин сосать. Ну, давай попробуем. Касса, Касса, Касса... - закричал он вокруг, - Касса, Касса, Касса...

Из-за угла конюшни, неожиданно, вышла чёрная сейша, перепугав ещё не распряжённых лошадей. Ростом кошка была немного поменьше моего Аравина, который, раздувая ноздри, смотрел испуганно на неё.

- Это Кассара, три десятины назад вернулась, гуляла! Да вернулась не праздная, десятину назад котёнка принесла, он ещё слеп. Вот её и попросим, молока у неё много должно быть, может, поможет.

Савлентий протянул кошке щенка, она посмотрела на него недоверчиво, потом огромным носом обнюхала волчонка, подошла ко мне, понюхала сумку. Потом раскрыла пасть, и прикусив осторожно за шкирку щенка, из рук деда, утащила за конюшню.

- Ну, всё доставай второго, сейчас вернётся, заберёт, а я пойду остальных расположу да на стол накрою, сами поди, тоже голодные?

- Есть немного, а не съест?

- Вот у неё и спросишь?

Я подождал ударов сто сердца. Из-за угла показалась кошка, видимо, она прекрасно слышала наш разговор, поскольку подошла ко мне в плотную, обнюхала второго волчонка, потом посмотрела мне в глаза и у меня отчётливо в голове возникла картинка - здоровая кошка поедает щенка. Я рефлекторно прижал щенка к себе, возникла ещё одна картинка - та же кошка поедает меня и щенка. До меня дошло, что она издевается. Она взяла у меня из рук второго щенка, довольно звучно муркнула, и утащила за конюшню.

- Ух, ты! - на крыльце стояла Софья и вытаращено смотрела на уходящую кошку.

- Я не понял? - из дверцы чердака выглядывал Малик, - Она только хасана съест, или тебя тоже.

- Ты тоже видел?

- Да.

- Она издевается!

- Ты уверен?

В голове промелькнула картинка довольных щенков.

- Теперь, точно уверен. Пошли лошадей распрягать, нам их ещё мыть.

Лошадей распрягли вчетвером, чердачной компанией, затем собрались их мыть, черпая ведром из колодца, но на крыльцо вышел Савлентий.

- Ага, вы мне ещё лужи тут поразводите. Айда, обедать. Потом вон в ту сторону поедете, там, в версте отмель на реке есть, когда обратно пригоните, в конюшню не загоняйте. Пустите за оградой, уйти далеко они не смогут, зверья тоже нет, пусть пасутся, надо будет, Касса пригонит.

Мы скидали вещи, с вьючных лошадей в кучу, умылись, поливая друг, другу, из ведра (что, зря доставали?), и пошли на кухню, но тут же были отправлены обратно.

- Вы бы ещё, луки притащили, никто вас здесь не тронет, идите железки снимайте.

За время, проведённое в лесу, мы привыкли даже по нужде, ходить с мечом, кинжалом и желательно арбалетом. Через пять мер сидели за обедом. Отец достал настойку:

- Разбавленная конечно, но что подарили "светлые братья", тому и рады.

- Уважили старика, наливай.

После чарки, как называл гномьи "рашки" Савлентий, молча пообедали. Стол не ломился, но хватало солений, вяленой рыбы, и варёных овощей. А главное, свежий, ароматный, с румяной корочкой хлеб.

- Ну, рассказывайте, надолго ко мне?

- Да особо не торопимся, - начал отец, - Если не в тягость тебе, то десятину погостим.

- Добро. Можете и на подольше пожить, не прогоню и оплаты не возьму.

Он обвёл нас взглядом, остановил его на мне:

- Что с Кассой поговорил?

- А она шутница. Показала, что и меня бы съела.