«Нормандия». Гибель флагмана эпохи

«Говорят, что для больших лайнеров война закончилась. Скоро полет на трансатлантическом самолете из Нью-Йорка до Лондона и Парижа будет отнимать лишь 12 часов. Возможно, крупные суда уйдут навсегда, и люди больше не услышат их голосов в нью-йоркскую полночь. Опустеют доки, в которых имели обыкновение играть оркестры, пока опаздывающие пассажиры взбегали по сходням. Но есть одно судно, которое никогда не будет забыто.

На что оно похоже? На Францию. Оно было похоже на Францию перед пыткой, и оно похоже на Францию сейчас. Когда оно впервые вышло из Гавра в 35-м, его вымпелы трепетали на ветру от его же собственной скорости. "Нормандия" олицетворяла Францию— воодушевленная, доблестная, чуть жеманная. Вокруг нее было много шумихи, но она была великолепной независимо от того, путешествовали вы в невероятных апартаментах "Трувиль" или только наблюдали с переправы Хобокен за тем, как она поднимается вверх по реке,— вы не забудете ее.

Теперь, в грязном доке, где вода черна от грязи и масел, ее пытаются спасти. Медленно, очень медленно. Держу пари, даже стоя возле дока или наблюдая с эстакады шоссе, вы не заметите никакого движения. Но вы можете это почувствовать— жизнь, вливающуюся в нее, начало ее воскрешения.

В ней был какой-то живой дух, словно дыхание Франции. Она была подобна Франции, и она непременно воспрянет вновь».

В ноябре 1942 г., когда работы по спасению «Нормандии» только начинались, капитана Салливана и двенадцать человек первого выпуска его спасательной школы отправили в Касабланку, гавань которой была забита затонувшими судами. Салливан больше не вернулся на «Нормандию». Он и его люди провели остаток военного времени, расчищая порты Европы и Тихого океана. Его обязанности по «Нормандии» перешли к капитану Бернару Э. Мансо.

Пока спасатели Салливана трудились над подъемом «Нормандии», многое из ее имущества, демонтированного и вывезенного во время попытки преобразования, распродавалось на тринадцати публичных аукционах: это были произведения искусства, деревянная обшивка ар-деко, мебель, столовое серебро, посуда, белье, даже вина, остававшиеся на борту во время ее последнего прибытия в Нью-Йорк в августе 1939 г.

В конце июля 1943 г. 739 бомбардировщиков королевских ВВС бомбили Гамбург, похоронив при этом около 20 000 человек и вызвав огненные бури. Несчастье постигло и «Фатерланд II», первое и единственное германское судно Владимира Юркевича. Бомбежки вызвали пожар, от которого деформировались пластины набора корпуса. После войны недостроенное судно разберут на лом. Сам Юркевич (теперь он американский гражданин) покупает небольшую усадьбу в окрестностях города Йонкерс, на берегу широкого Гудзона, и переезжает туда с семьей, продолжая работать в близлежащем Нью-Йорке. Здесь он и проживет до конца своих дней.

В Нью-Йорке на причале № 88 работы на «Нормандии» продвигались гораздо быстрее, чем ожидалось, и руководство флота в Вашингтоне и Нью-Йорке буквально ликовало при мысли о благоприятном общественном мнении, которое принесет им грядущее восстановление судна. Так, к концу июня 1943 г. рабочим приказали устроить перед доком исковерканной «Нормандии» 122-метровый обзорный настил с парусиновым балдахином, чтобы пресса и знаменитости могли бы наблюдать за подъемом судна с глубины.

Эта платформа шла от 48-й улицы к 50-й и на три метра вторгалась в полосу движения южного направления шоссе Вестсайда. Широкая лестница соединяла его с головной частью здания причала. Одновременно с этим рабочие начали демонтаж «Нормандивиля», который во время «великого момента» мешал бы и физически и визуально.