Нормандия - Неман

Бледные и безмолвные, наблюдали мы за этой страшной трагедией. Поступок де Сейна, отказавшегося выпрыгнуть с парашютом Только потому, что это не спасало его механика, - один из самых потрясающих героических подвигов, очевидцами которых мы были во время этой войны. Со сжавшимся от горя сердцем, но полные гордости за то, что француз так высоко поднялся в своей отваге, мы в полном молчании наблюдали за его борьбой. Я потерял близкого друга, с которым все годы учился в лицее Сен-Луи- и вместе готовился к поступлению в летную школу. Он должен был вот-вот получить звание капитана. Еще в то утро я завтракал вместе с ним. Де Сейн был чуткой, благородной натурой, скромный и простой.

В приказе по дивизии и в статье, напечатанной во фронтовой газете, особо подчеркивалось величие подвига де Сейна. Его подвиг приводился как самый убедительный пример боевого содружества полка "Нормандия" и Советских Военно-воздушных сил.

Через два часа после этой драмы на аэродроме в Микунтани полк "Нормандия" в торжественном строю почтил память лейтенанта Филиппа де Сейна и его механика Белозуба минутным молчанием. Так старинная французская семья, находившаяся за несколько тысяч километров отсюда, лишилась своего единственного сына.

Глава III

Полк "Нормандия" покинул Белоруссию. Он перебазировался в Виленскую область. На новом месте нас встретила совсем иная жизнь. Дома, люди, их образ жизни и обычаи - все это совершенно отлично от того, что мы только что покинули. Деревянные строения уступили место каменным или кирпичным домам под черепичной крышей. Мы находим, что местность здесь похожа на поля Нормандии. Фермы кажутся зажиточными. Они группируются вокруг приходских церквей, как и во французских деревнях. Ферма, где размещаемся мы, имеет большое хозяйство и даже ручную колонку, чтобы качать воду, какие часто можно встретить у нас. Несколько часов назад мы находились в мире, со всех точек зрения непохожем на тот, в котором родились. Прыжок всего лишь на 400 километров, но нам уже кажется, что мы вернулись в свои родные края. Природа здесь чудесная...

- Bce для туризма, - шутит Альбер, прищелкивая зыком.

Маленькое озеро, воды которого подходят к стенам домов, становится нашим бассейном. А кругом раскинулись сосновые рощи, прорезанные хлебными полями, несмотря на войну переливающимися волнами золота. - Мой капитан, обращаюсь я к Матрасу, - если вы не видите в этом чего-либо предосудительного, с вашего разрешения я буду спать на улице. У меня достаточно сил, чтобы перенести укусы польских комаров на свежем воздухе, но ночью в доме, оставаясь наедине с клопами, я чувствую себя абсолютно беспомощным... Матрас недоволен:

- Делайте все, что вам угодно... Но я должен вас предупредить, что, по словам русских, в окрестностях бродят банды немецких солдат. Они отрезаны от своих и стараются любой ценой вновь с ними соединиться. Иногда по ночам они посещают фермы, желая раздобыть что-либо из еды... Ну, а если, черт возьми, они вас застанут в этаком мечтательном созерцании звезд?..

Несмотря на искренний совет, Ирибарн, Соваж, Микель, Шалль и я в течение двух недель нашего пребывания на этой ферме спали на открытом воздухе, предпочитая вероятный удар немецкого штыка неминуемым укусам клопов.

Первые дни мы посвятили приятному ничегонеделанью: веселые пирушки, способствующие пищеварению прогулки, сделки на "черном рынке". Я превратился в крупного специалиста по вопросам "черного рынка". Однажды ко мне обратился Матрас:

- У меня есть две рубашки еще из Англии, шерстяные кальсоны и пара туфель. Что я могу получить за это?..

Видимо, желание попировать захватило и его.

- Мой капитан, - с видом знатока ответил я, - вам дадут два литра самогона, утку, две курицы и два десятка яиц.

Обычно одну рубашку обменивали на один литр самогона. Двор фермы, где мы жили, был похож на пеструю ярмарку, настолько здесь перемешалось многообразие красок и птичьих криков.

Среди нас выявились повара самого высшего класса.

Одни были специалистами по приготовлению кур, другие - фаршированных уток, третьи - рагу. Благодаря самогону атмосфера на пирушках была непринужденной и веселой: много шуток, анекдотов, песен.

Иногда по утрам механики 1-й эскадрильи организовывали "охоту", в которой принимали участие Пьерро, Казанев, Микель, Шалль и я. Как только становилось известно, что в соседних лесах появилась немецкая банда, мы немедленно превращались в ударную группу. С автоматами в руках, гранатами на поясе, с нашим верным ТТ на боку углублялись мы в лесную чащу зеленых польских массивов.

Мы устраивали засады, замаскировавшись в кустах обычно вблизи пересечения лесных тропинок и дорог. Держа палец на спусковом крючке, мы ждали наступления темноты, зная, что немцы могут появиться только ночью.