Нормандия - Неман

Под Витенбергом Ревершона основательно потрепала зенитная артиллерия. Его товарищи - Соваж, Марши, Углов - также получают свою порцию осколков. Несмотря на это, Марши и Ревершон решают любой ценой выполнить задание, но вдруг в кабину самолета Ревершона попадает 80-миллиметровый снаряд. Перебита правая нога, открытая рана на руке, десятки царапин на лбу и на затылке. Кровь течет ручьями. Ревершон понимает, что вот-вот потеряет сознание. Последним усилием ему удается убрать газ. Затем он делает разворот, круто снижается и на скорости 180 километров в час совершает вынужденную посадку. От удара его выбрасывает из кабины более чем на пятьдесят метров. Ему повезло - он падает буквально в нескольких шагах от палаток советского Красного Креста. Его немедленно кладут на операционный стол. Русские врачи считают его состояние безнадежным, но очень упорно и добросовестно ухаживают за ним, настойчиво борясь за его жизнь. Это поразительно, так как смерть для военных врачей - вещь, на которую никто не обращает внимания. Переливание крови за переливанием, операция за операцией. Этот случай - одно из чудес Инстербургского госпиталя, когда железное здоровье Ревершона и его непреклонное желание выжить помогли советской медицине добиться удивительного успеха. Сегодня Ревершон - с ампутированной ногой и с несгибающейся рукой - по-прежнему водит самолеты.

19 марта на рассвете со стороны Кенигсберга доносится ожесточенная канонада. На командном пункте майор Вдовин знакомит нас с обстановкой на фронте:

- Немцы прилагают отчаянные усилия, чтобы разорвать кольцо окружения вокруг Кенигсберга и соединиться с частями, находящимися к югу от города, выравняв таким образом линию фронта.

- Что и говорить, - замечаю я после слов майора, - немцы еще достаточно сильны. Они еще заставят нас хлебнуть горя.

На следующий день, словно в подтверждение моих слов, шесть наших "яков" были атакованы двенадцатью "мессерами", в том числе шестью Me-109/G. Их пилотировали исключительно опытные летчики. Маневры немцев отличались такой четкостью, словно они находились на учении. Мессершмитты-109/G благодаря особой системе обогащения горючей смеси спокойно входят в отвесное пике, которое летчики называют "смертельным". Вот они откалываются от остальных "мессеров", и мы не успеваем открыть огня, как они неожиданно атакуют нас сзади. Блетон вынужден выпрыгнуть с парашютом. Он не успевает коснуться земли, как его берут в плен.

Блетона направляют в Пиллау, где его допрашивает полковник Брендель, командир третьей истребительной группы, в которую входили знаменитые немецкие асы. Носовая часть их самолетов была окрашена в желтый цвет, а на фюзеляже красовался туз пик.

- Месье, это моя сто вторая победа, - хвастливо заявил Брендель. - Вы француз из "Нормандии", не так ли? Может быть, вам знакомы эти два предмета?

Блетон сразу же узнал кокарду, которую носили наши летчики, и небольшой медальон с фотографией. Все это принадлежало Ирибарну. Кокарда из стали была вся измята и сплющена. Медальон мы вместе купили в Каире. Ирибарн носил его на шее.

Полковник Брендель вышел на минуту из комнаты. Воспользовавшись этим, Блетон быстро спрятал в карман кокарду и медальон. Вернувшись, полковник сделал вид, что ничего не заметил.

Блетон пережил несколько ужасных бомбардировок, которые почти полностью разрушили Пиллау. Эвакуированный на быстроходном морском катере, он попадает в Мекленбург, откуда, воспользовавшись паникой, ему удается бежать и присоединиться к наступавшей русской армии. В день окончания военных действий Блетон на По-2 прилетел к нам в Хайлигенбайль и привез дорогие для меня реликвии - кокарду и медальон.

Наши потери в людях и технике настолько значительны, что майор Дельфино принимает решение перевести полк на двухэскадрильный состав. Матрас становится его заместителем, и они вдвоем имеют под своим командованием только 24 летчика и трех переводчиков, если не считать аспиранта Ромера, который выполняет функции нотариуса полка и занимается, в частности, перепиской с родственниками погибших пилотов и нашими взаимоотношениями с БАО.

24 февраля "Нормандия" торжественно отмечала награждение полка орденом Боевого Красного Знамени. В этот день я встретил своего старого друга Амет-Хана - дважды Героя Советского Союза, прославленного "короля тарана". Мы проводим вместе несколько часов, и я с большим интересом слушаю этого невысокого мужчину, с густыми черными вьющимися волосами, выбивающимися из-под лихо заломленной каракулевой шапки.

Все в нем необычайно выразительно и живописно: голос, лицо, жесты и даже его кавалерийские галифе, очень широкие вверху и обтянутые на икрах, заправленные в черные сапоги из мягкой кожи. Его имя чрезвычайно популярно в Советском Союзе. Можно целыми неделями слушать рассказы о его многочисленных подвигах. С начала войны он совершил более пятисот боевых вылетов и сбил двадцать вражеских самолетов.