Нормандский гость

– Кто посмеет подать голос против франкского короля?

– Римский папа и император Оттон.

– Меня поддержат герцоги и графы.

– Голос одного из этих двоих будет весомее.

– В своих владениях я – король, и архиепископ Адальберон – мой вассал.

– Это не понравится империи, тебе не стоит наживать в ее лице врага. Резолюция суда не должна вызвать недовольство. Феофано уже косится на тебя из-за Вердена; неугодный ей вердикт заставит ее двинуть на Лан свои войска.

– Но я не могу оставить безнаказанным этого реймского плута!

– Ты стоишь на зыбкой почве, тебе следует свернуть на грунт.

– Искать мира с империей?!

– Только тогда она закроет глаза на этот суд.

– И отдать ей Верден? Одно из двух главных епископств! Ворота Лотарингии!

– Если хочешь, поставь условие.

– Никогда! – воскликнул король, вскочил и принялся мерить комнату шагами от стены к стене. – Ведь мой отец завоевал этот город! Отдать его – значит предать отца! Склонить шею перед трясущейся от старости жирной германской свиньёй!

– Тогда готовься к войне.

– Пусть так! Я первым пойду на Оттона!

– И будешь разбит.

– Еще посмотрим, как я сверну ему шею.

– Королевство франков велико, тебе не успеть собрать войско. К тому же не все пойдут. Каждый граф и герцог – сам себе король. Чего ради ему встревать в твои распри с империей?

Людовик остановился близ дяди, лоб прорезали морщины.

– Думаете, мне не одолеть германца?

– Как ястреб ни быстр, орел все же сильнее.

– По-вашему, надлежит искать с ним мира?

– Сделай хотя бы вид, научись фальшивить. Тебе надо набраться сил, а дальше посмотрим. Нынче ты – лишь волчонок, Оттон – матёрый волк. Только равный по силе сможет победить его. Эту силу даст тебе время. И запомни твердо еще одно: худой мир лучше доброй ссоры. Хорошо ли, когда кругом тебя враги? Намного лучше, если они становятся друзьями.

– А вдруг Оттон, усыпив меня, нападет?

– С какой стати волку нападать на собрата, коли тот не отнимает у него кусок?

– Значит, мне надлежит подчиняться империи?

– Франкия станет лишь ее частью, а ты – другом императора, но не его вассалом. Как Ричард Нормандский по отношению к франкскому королю. Он – твой друг, тем не менее ничем тебе не обязан. Он король своей земли, ты – своей. Вы всего лишь добрые соседи, не связанные вассальными присягами. Постарайся, чтобы на тех же позициях стояли Римская империя и Франкское королевство. Хотя бы временно, пока ты не войдешь в силу. Ее даст твой авторитет и знать – мощный кулак, против которого Оттону не устоять. Там, в Ахене, знают это и опасаются. Вот почему к тебе подсылают дурных советчиков. И вот причина, в силу которой империя, помявшись немного для приличия, протянет тебе в ответ руку. Не говоря уже еще об одном: ты найдешь самого сильного союзника в лице герцога франков. Увидев, сколь крепка власть короля и велико к нему уважение, он поможет тебе свалить Людольфингов, навсегда избавившись от их опеки, если, конечно, к тому времени ты останешься верен своей мечте и делу жизни отца.

Людовик молчал. И вновь, заложив руки за спину, зашагал по кабинету, теперь из угла в угол. Карл Лотарингский, откинувшись на спинку скамьи, наблюдал за игрой чувств, отражавшихся попеременно на лице племянника. Если Людовик даст согласие – окажется в выигрыше. Угроза ему, а с ним и династии отпадёт. А значит, Каролингам еще долго править, и он, дядя последнего из них, всегда будет добрым советником и помощником юному Людовику. И для этого готов не пожалеть ни сил, ни средств, а возможно, и самой жизни. Ибо он, как никто другой понимал: Людовик – последнее, что осталось от Карла Великого. Не станет его, оборвется и династия. На смену придет другая, где ни ему, ни сестре Матильде уже не будет места. И от Каролингов останется лишь память.

И Карл напряженно ждал. Что выберет племянник – жизнь или смерть? Последняя неминуема, стоит юному королю ответить «нет». С византийской кровью шутки плохи, об этом Карл знал, тому было немало свидетельств. И как ни охраняй сына Лотаря, Феофано найдет способ избавиться от него, подослав убийцу.

Но Карл не отступится от своего. Он приехал в Лан, чтобы вытащить племянника из лап смерти. Это стало целью его жизни, ради этого он пойдет на всё. И он уже приготовился повторять все сначала, прокручивая в уме варианты новых аргументов в пользу мира, как вдруг Людовик подошел, вновь сел рядом, пытливо и доверчиво посмотрел герцогу в глаза и сказал:

– Пусть будет так, дядя. Я верю вам, потому что знаю и вижу: вы не желаете мне зла. Ведь мы Каролинги и нас осталось только двое…

– Я рад твоему разумному решению, сынок, – растроганно ответил Карл и заключил племянника в объятия.

На некоторое время они замолчали. Неожиданно Людовик поднял голову:

– Каковы же будут наши действия?

– Во-первых, забыть на время об архиепископе. Пусть сидит в своем Реймсе, твоя охрана не даст ему высунуться оттуда. Суд над ним отложи на месяц или два. Это время мы посвятим заключению мира, сейчас это важнее. Здесь тебе нужен будет посредник – тот, кто устроит переговоры.