Нормандцы в Сицилии

Даже отвлекаясь от того, что легаты утратили свои полномочия и потому булла не имела силы по всем законам канонического права, она является поразительным документом. Вот что пишет по этому поводу сэр Генри Рансимэн: "Мало найдется документов, в которых столько очевидных ошибок. Просто поразительно, что ученый человек уровня Гумберта мог написать столь жалкое заявление. Оно начинается с отказа Керуларию, лично и как епископу Константинополя, в титуле патриарха. Далее говорится, что против жителей империи и Константинополя в целом не выдвинуто никаких обвинений, но все, кто поддерживает Керулария, повинны в симонии (которая, как Гумберт отлично знал, была основным грехом его собственной церкви), в одобрении кастрации (практика, которой также следовали в Риме), в том, что они настаивают на повторном крещении латинян (что в те времена было неправдой), разрешают священникам жениться (что было неверно; женатый человек мог стать священником, но человек, уже принявший духовный сан, не мог жениться), крестят рожающих женщин, даже если они умирают (очень древний христианский обычай), не признают Моисеевых законов (что было неправдой), не допускают к причастию мужчин, сбривших бороду (что тоже было неправдой, хотя греки порицали бритых священников), и, наконец, выбрасывают слова из Символа веры (хотя именно византийцы реально сохраняли подлинный текст). После таких обвинений претензии по поводу закрытия латинских церквей в Константинополе и неподчинения папству уже ничего не меняли".[23]

В Константинополе, где Гумберта и его спутников уже сильно недолюбливали за их узколобое высокомерие, известие об отлучении распространилось быстро. Демонстрации в поддержку патриарха прошли по всему городу. Сначала основное возмущение было направлено против латинян, но вскоре толпа нашла новую жертву — императора, потакавшего легатам и тем самым подтолкнувшего их к столь радикальным действиям. К счастью для Константина, у него нашелся козел отпущения. Сам Аргирус находился в Италии и, все еще оставаясь в неведении относительно того, что произошло, трудился над созданием альянса; но те члены его семьи, которые оказались в столице, были немедленно арестованы. Это несколько успокоило чувства толпы, но только когда булла была публично сожжена, а трех легатов официально предали анафеме, мир вернулся в столицу.

Такова была последовательность событий, случившихся в Константинополе в начале лета 1054 г., приведших к окончательному разделению Восточной и Западной церквей. Это печальная и грязная история, поскольку, при всей неизбежности расхождений, всех этих событий можно и нужно было избежать. Прояви умирающий папа или старый император больше силы воли, окажись амбициозный патриарх или тупоголовый кардинал не такими фанатиками, и раскола не случилось бы. Роковой удар нанесли утратившие полномочия легаты умершего папы, представлявшие лишенную главы церковь, поскольку новый понтифик еще не был избран, способом незаконным и бесчестным. И латинское, и греческое отлучения были направлены персонально на церковных иерархов, а не на церкви, которые они представляли; оба могли быть позже отменены, поскольку никто в то время не воспринимал происшедший раскол как окончательный и постоянный. На самом деле он таким и не являлся, ибо дважды в последующие века — в XIII в. в Лионе и в XV в. во Флоренции — Восточная церковь по политическим соображениям признавала главенство Рима. Но, хотя временная повязка может прикрыть открытую рану, она не способна ее излечить; и, несмотря на бальзам экуменистского конгресса 1965 г., рана, нанесенная христианской церкви кардиналом Гумбертом и патриархом Керуларием почти десять столетий назад, продолжает кровоточить.

Глава 9 ОБЪЕДИНЕНИЕ

Рожер, младший из братьев, которого молодость и сыновья преданность прежде удерживали дома, теперь последовал за своими братьями в Апулию, и Гвискар очень обрадовался его прибытию и принял его с подобающими почестями, ибо он был прекрасным юношей, высокого роста и изящного сложения… Он всегда был дружелюбным и жизнерадостным, сильным и доблестным в битве, и благодаря этим достоинствам он вскоре снискал всеобщее расположение.

Малатерра, I, 19

В общем возбуждении, последовавшем за их победой при Чивитате, нормандцы недооценили значение событий в Константинополе, поводом для которых они невольно послужили, и тем самым, возможно, спасли себя от гибели.