Нормандцы в Сицилии

А что может послужить лучшим оправданием для таких поисков, чем паломничество? Нет ничего удивительного в том, что при наступлении второго тысячелетия, когда мир не пришел к предсказанному концу, и волна облегчения и благодарности прокатилась по Европе, среди тысяч людей, толпами двигавшихся к святым местам, оказалось столько нормандцев. Пункты назначения могли быть разными; четыре считались столь священными, что визита туда было достаточно, чтобы получить полное отпущение грехов, — Рим, Кампостелла, гора Гаргано и, разумеется, Святая земля. В тот период Иерусалим находился уже около четырехсот лет под владычеством мусульман, но христианских паломников там принимали — один из странноприимных домов был основан самим Карлом Великим, и подобное путешествие не вызывало особых затруднений у тех, кто имел достаточно времени и сил; а меньше всего — у молодых нормандцев, которые воспринимали его как приключение и испытание и, без сомнения, получали от него удовольствие, но на свой лад, совершенно независимо от абстрактной духовной цели — спасения собственной души. Дополнительная выгода состояла в том, что по возвращении из Палестины они могли высадиться в Бари или Бриндизи и оттуда проследовать вдоль берега до храма Архангела, ибо архангел Михаил не только был хранителем мореплавателей и уже потому заслуживал благодарности, но и занимал особое место в сердцах нормандцев как патрон их собственного большого аббатства на Мон-Сен-Мишель.

Таким путем, очевидно, следовали сорок с лишним нормандских паломников, которые нанесли свой судьбоносный визит на гору Сан-Анджело в 1016 г. По крайней мере, так свидетельствует Вильгельм из Апулии, написавший, по поручению папы Урбана II, "Историческую поэму о деяниях нормандцев в Сицилии, Апулии и Калабрии" в самом конце XI столетия. Рассказ Вильгельма, отлитый в изящные латинские строки, начинается с описания того, как к паломникам приблизился в пещере странный человек, одетый на греческий манер в рясу и шапочку. Он им не очень понравился, а его одежду они сочли женоподобной; но его историю выслушали. Незнакомца, как выяснилось, звали Мелус; он был знатным лангобардом, отправившимся в изгнание после того, как возглавил неудачное восстание против Византийской империи, которая в то время держала под своей властью большую часть южной Италии. Он мечтал добиться независимости для своей родины, и этого, по его убеждению, нетрудно было достичь; все, что требовалось, — это помощь нескольких отважных молодых воинов, подобных его собеседникам. Против объединенной лангобардско-нормандской армии греки не выстоят, а лангобарды не забудут своих союзников.

Трудно представить, что жалость была главным чувством в сердцах паломников, когда они вышли на солнечный свет и поглядели на широкую долину Апулии, лежащую заманчиво у их ног. Они не могли тогда предвидеть, сколько великих деяний предстоит совершить и какие далеко идущие последствия это будет иметь; но они наверняка понимали, какие громадные возможности открываются за предложением Мелуса. Это был шанс, которого они ожидали, — богатая плодородная страна, в которую их приглашали, почти умоляли прийти, предоставляла неограниченный простор для того, чтобы проявить свою доблесть и достичь успеха. Более того, их действия были оправданы с точки зрения законной и религиозной, поскольку речь шла об освобождении покоренного народа от чужеземного угнетения и восстановлении на юге Италии римской церкви, вместо презренного константинопольского лжеучения. Должны были пройти годы, прежде чем эта жажда славы оформилась в ясные планы завоевания, и еще больше времени до того, как эти амбиции были столь блистательно осуществлены, а пока требовалось закрепиться в стране, а для этого призыв к борьбе за независимость Ломбардии был так же хорош, как всякий другой.

Итак, нормандцы обещали Мелусу, что окажут ему помощь, о которой он просит. Сейчас их слишком мало, и они пришли в Апулию как паломники, поэтому недостаточно экипированы, чтобы участвовать в военной кампании. Поэтому они должны вернуться в Нормандию, но только на время, которое необходимо, чтобы совершить подобающие приготовления и собрать соратников. В следующем году они вернутся, чтобы присоединиться к своим новым лангобардским друзьям и начать великое предприятие.