Нормандцы в Сицилии

Вильгельма поставили на место, и Гизульф более не стал возражать против предполагаемого брака. Те из читателей, кто знаком с романом Вальтера Скотта "Граф Робер Парижский", возможно, помнят отвратительную графиню Бремхильду, прообразом которой послужила новая графиня Апулии. Но то, что мы видим в книге, — злая и несправедливая карикатура. Сишельгаита — персонаж в духе Вагнера и должна оцениваться как таковая. Перед нами реальная историческая фигура, максимально близко стоящая к валькирии. Женщина могучего сложения и колоссальной физической силы, она оказалась прекрасной женой для Роберта и со дня свадьбы до его смерти всегда была рядом с ним, в том числе и в битвах, которые доставляли ей истинное удовольствие. Анна Комнин, которая, как пишет Гиббон, восхищалась с некоторой долей ужаса ее мужскими доблестями, рассказывает, что "в полном военном облачении эта женщина имела устрашающий вид".[31] Мы еще увидим, как много лет спустя в битве при Дурресе она в опасной, если не отчаянной, ситуации спасла положение благодаря своему мужеству. Когда Сишельгаита неслась в битву с длинными волосами, струящимися из-под шлема, оглушая нормандских воинов своими боевыми кличами или проклятиями, она, должно быть, выглядела как истинная дочь Водена, достойная занять место рядом с Кримхильдой или самой Брунгильдой…

Но хотя Роберту пришлось очень кстати будоражащая ярость его жены в бою, он женился на Сишельгаите по соображениям скорее дипломатическим, нежели военным, и в этом отношении брак принес ему более серьезные выгоды. Гвискар теперь приобрел в глазах лангобардов авторитет, которого не могли ему снискать даже его необыкновенные природные способности. Как пишет Вильгельм из Апулии, "союз с такой знатной семьей придал дополнительный блеск уже прославленному имени Роберта. Те, кто до сих пор подчинялся ему только по принуждению, теперь делали это из уважения к древним обычаям, помня, что лангобарды издавна подчинялась предкам Сишельгаиты".

Роберт, несомненно, рассчитывал, что знатные лангобардское происхождение со стороны матери сослужит хорошую службу и его наследникам. То, что этого не случилось, — не вина Сишельгаиты. С течением времени она подарила Роберту по крайней мере десять детей, в том числе трех сыновей; но ни один, тем не менее, не обладал в сколько-нибудь заметной степени качествами, которые обеспечили их родителям место на страницах истории. Лангобардская кровь разбавила нормандскую, и единственным из потомства Роберта, кто проявивший себя как истинный сын своего отца, был юный Боэмунд — отринутый вместе со своей матерью Альберадой, объявленный незаконнорожденным и лишенный права на наследство. Ему предстояло позже прославиться в Крестовых походах и стать первым франкским правителем королевства, основанного крестоносцами за морем. Законный наследник и преемник Гвискара проявлял в течение всей жизни слабость и робость, которые его отец презирал и последствия которых отчасти исправлял его дядя Рожер, нормандец до мозга костей.

Глава 10 ПРИМИРЕНИЕ

Приобретение Робером Гвискаром герцогского титула — великолепное и темное дело.

Гиббон, LVI

Смерть Льва IX в апреле 1054 г. вновь ввергла церковь в состояние хаоса. Как бы ни были решительны его реформы, они не успели укрепиться в каменной римской почве; вынужденное отсутствие папы, пока он оставался в Беневенто, позволило старым аристократическим семьям перегруппироваться, и к моменту, когда он умер, графы Тускуланские, Кресченти и остальные вернулись к прежним интригам. Партия реформ имела достаточно сил, чтобы предотвратить голосование экспромтом — которое почти наверняка привело бы к власти наиболее реакционных кандидатов, — но два ее самых сильных лидера, кардинал Гумберт и архидьякон Гильдебранд, находились за границей и нуждались в поддержке кого-то из власть имущих для того, чтобы победить.