Норманны. Покорители Северной Атлантики

– Горькое это известие, – проговорил Ньял, – тем более что беда эта касается меня столь близко, что уж лучше бы я потерял двоих родных сыновей, но не Хоскульда.

– Тебя извиняет только то, что ты стар. Разумеется, нельзя было не ожидать, что это коснется тебя так близко.

– Дело не столько в моем возрасте, – возразил Ньял, – сколько в том, что мне лучше, чем тебе, известно, что последует за этой смертью.

– И что же за ней последует? – спросил Скарпедин.

– Моя гибель, – ответил Ньял, – а также гибель моей жены и всех моих сыновей.

Обязанность отомстить за смерть Хоскульда выпала на долю Флози, и поскольку он был человеком долга, то принял на себя эту обязанность. Но даже в момент сожжения он пытался спасти всех, кроме прямых убийц Хоскульда. Он предложил женщинам, детям и всем слугам уйти невредимыми, что они и сделали. Затем, когда дом уже пылал, он умолял и Ньяла покинуть горящее жилище.

– Я совсем не хочу выходить наружу, – ответил Ньял, – так как я уже старый человек и не могу отомстить за моих сыновей, а жить в позоре я тоже не хочу.

Тогда Флози обратился к Бергторе [жене Ньяла]:

– Выходи, госпожа, ведь ты ни в чем не повинна, и я не хочу сжечь тебя в этом доме.

– Я вышла замуж за Ньяла совсем молодой, – ответила Бергтора, – и пообещала ему до конца разделять с ним его судьбу.

И вот, приняв свою судьбу (так же как Гуннар и Флози приняли свою), Ньял и его жена погибли в огне, а вместе с ними погибли их буйные и непокорные сыновья. И все же сожжение Бергторсфолла, как то было хорошо известно самому Флози, оказалось «неправым делом», которое ничего не могло решить или исправить. Равновесие было нарушено вновь, и на этот раз зять Ньял Кари, маленький сын которого погиб в том огне, принял на себя священный и нерушимый долг кровной мести. Долгие годы Кари преследовал тех, кто сжег Бергторсфолл, – сначала в Исландии, а затем за границей. Все прочие люди уже давно приняли денежный выкуп, но Кари отказался от денег. В конце концов случилось так, что его корабль потерпел крушение у берегов Гренландии, неподалеку от Свинафелла. Бушевала сильная буря, когда Кари – беспомощный человек, ищущий надежного укрытия, – добрался до дома Флози. Тот сразу же узнал своего врага, бросился ему навстречу, поцеловал, а затем усадил на самом почетном месте в доме. И мы знаем, что вся оркестровка этой саги вела именно к этой – последней – ноте полного примирения. Остается рассказать лишь о том, как умер Флози. Много лет спустя он отправился в Норвегию за строевым лесом, но запоздал с обратным отплытием и слишком поздно вышел в море. «Люди предупреждали его о том, что корабль его не слишком-то надежен. Но Флози ответил им, что он достаточно хорош для старого, обреченного человека». Где-то на полпути между Норвегией и Исландией корабль затонул вместе со всеми, кто был на его борту. «И на этом я заканчиваю сказание о сожжении Ньяла».

II. Единственный король, покоящийся в Исландии

[Две эти главы из Олафс Сага Хелъга излагают историю, связанную с завершением отношений короля Олафа с его врагом и родичем Хрёреком, одним из пяти королей Упланда. Олаф захватил всех пятерых, одного из них лишил языка, Хрёрека – глаз, а еще троих отправил в изгнание. После этого он никогда не выпускал Хрёрека из виду, хотя обращался с ним достаточно хорошо. Хрёрек же постоянно мыслил об отмщении, и еще до эпизода, приведенного в данной книге, он попытался убить короля и бежать.

Исландец Торарин Нефьольфсон получил известность не только благодаря своей безуспешной попытке достичь берегов Гренландии с королем Хрёреком на борту, но и в связи со своим знаменитым переходом из Стада в Мёре (Норвегия) в Эйрар (то есть Эйрарбакки) на юго-западе Исландии. Расстояние в 730 морских миль он покрыл всего за четыре дня и четыре ночи – самое быстрое путешествие из всех тех, что известны нам.]

84

Это случилось в праздник Вознесения [15 мая 1018 года], когда король Олаф пришел в церковь, чтобы послушать мессу. Епископ и король вместе с процессией обошли вокруг церкви, а затем вошли в саму церковь, и епископ подвел короля к его месту в северной части хора. Король Хрёрек, как обычно, сидел рядом с ним. Когда король Олаф сел на свое место, Хрёрек опустил ладонь ему на плечо и сжал его.

– Какая прекрасная на тебе одежда, родич, – сказал он.

– Сегодня большой праздник, – ответил король Олаф, – и этот праздник устроен в честь вознесения Иисуса Христа с земли на небо.

– Я не вполне понимаю то, что ты говоришь мне о Христе, – заметил Хрёрек, – но постараюсь запомнить это. Многое из того, что ты рассказываешь мне, представляется маловероятным, хотя, конечно, в прежние времена происходило немало чудес.