Норманны — Русы Севера

А сейчас вернемся к реальным племенам-«коленам», из которых волхвы-русы Древнего Египта создали «избранный народ» и которым волхв-рус Меш-Месх-Моше-Моисей в знак свидетельства того вручил «скрижали от Бога» в Синайской горной пустыне, там, где «вселенский колодец» нисходит на землю.

Был ли во всем этом какой-то заведомый обман в отношении самих «избранных»? Кривили ли душою ради задуманного дела Моисей и жрецы-волхвы Египта, эти самые образованные, духовно и интеллектуально развитые люди того времени, имея дело с наивными детьми природы, еще только выходящими из первобытности? Об этом и многом другом я размышлял, стоя на вершине горы Моисея в абсолютной тишине под бездонным синим небом Синая. Оно было не голубым, не серым, а насыщенно синим. Таким, что невольно напрашивалась мысль, а не «синай» ли из «сини, синего»? Но это было бы слишком явно и просто, а я, как человек, имеющий некоторое понятие о языковедении, не восприимчив к «народной этимологии». Хотя в ту же эпоху северный туманный берег Анатолии назывался Туманна, а ослепительное побережье Финикии-Ливана — Сиянна.

Над Синаем всегда синее небо. Был декабрь, и тут, на вершине, было и чуть морозно, и тепло от прямых солнечных лучей и, главное, очень чисто — и физически и духовно. Это была неземная чистота. Я специально выбрал такое время, чтобы на Синае-Хориве не было туристов. Мы поднимались на гору полдня, с раннего утра, без проводников и разрешения (что есть нарушение законов нынешнего Египта), нам не был нужен никто посторонний.

Моисей тоже поднимался наверх без проводников. Он имел на это право. Он шел к Богу. А мы, его отдаленные, но прямые потомки, шли по его стопам, предварительно очистив души и помыслы внизу, в монастыре Святой Екатерины, в храме и у «неопалимой купины», где Господь впервые явился Моисею из огня и пламени. Можно верить или не верить «в чудеса», но прикосновение к древности и традициям дает определенный заряд. Правда, чуть ниже располагался «горный приют», который содержат арабы, но туристов не было, арабы спали. И никто не мешал моему «общению с Богом» и моим размышлениям, под которыми была весьма и весьма основательная база.

Итак, лукавил ли волхв-рус Моисей перед «детьми природы», которых он вытаскивал из тьмы первобытного миросозерцания, из несусветно-беспросветной животной дикости? Я пришел на Синай со своими сомнениями, пусть и небольшими, но все же… я пришел, чтобы разрешить их здесь, на том месте, где их наверняка разрешал дЛя себя Моисей (иначе ему не понадобилось бы сорока дней). И я начинал постигать (не догадываться, не понимать, не приходить к выводу), а именно постигать, что Моисей ни на миг не обманывал свою паству, ни на йоту не кривил душой. Он на самом деле, в полном смысле этого слова открывал им Единого Бога. Того, которого знал он сам, которого знали все посвященные, жрецы-волхвы Египта, Шумера-Все-Мира, Сурии-Русии, Аратты, Хараппы… он открывал им Единого и Всерождающего Рода Вседержителя, Изначальную Суть и Сущность, Единое Начало Всего и Повсюду… можно привести еще множество красивых и пышных эпитетов, которые все равно не определят того, что заключено в коротких и емких понятия Бог или Род.