Норманны — Русы Севера

И это на самом деле так, и «скифы» и «германцы» были русами-европеоидами. Ни во времена Тацита, ни ранее на тысячелетия в описываемых им краях, в том числе и в Скифии, привычных нам «южных народов», прежде всего монголоидных, еще не было. Этническая карта тогдашней Евразии существенно отличалась от нынешней. Реликтовые кавказские племена горцев-неандерталоидов также еще не успели спуститься с высокогорий и расселиться по плоскогорьям да степям Северного Кавказа и Северного Причерноморья.

Русы тацитовской «Германии», распростертой от Рейна до Дуная и Вислы, отличались от русов-«скифов» следующим: первые были плодом наслоения пришлых выселков русов-индоевропейцев на автохтонное население русов-бореалов Центральной, Северной и Восточной Европы — этнически и антропологически достаточно однородных, хранящих все этнокультурно-языковые признаки суперэтноса русов; вторые — плодом смешения тех же русов-индоевропейцев с русами-бореалами протоскифо-сибирского мира. Этнически, антропологически, в языковом плане и первые, и вторые были чрезвычайно близки — не менее, чем нынешние русские и белорусы. Отличались в основном образом жизни и хозяйствования: вполне естественно, что оседлые русы-германцы лесной полосы отличались от полукочевых русов-«скифов» лесостепной полосы, протянувшейся от Черного моря до Саян.

Эпическое переселение южных русов в Скандинавию не было каким-то грандиозным «переселением народов». Последние роды-выселки шли протоптанными дорогами, уходили на Север, потому что с юга наступали инородные племена-предэтносы.

Но помимо пришлых русов-индоевропейцев из Северного Причерноморья и Средней Азии, автохтонных русов-бореалов Скандинавии в формировании непосредственно «норманнов-викингов-варягов» огромное значение имели русы-славяне циркумбалтийской зоны. Различий между тремя составляющими было значительно меньше, чем общего. Все говорили на очень близких диалектах одного языка русов, имели одни традиции, одно прошлое, одную историю — собственно говоря, они и были одним народом. Это научный факт, существующий помимо «исторических школ», «учений», «теорий» и т. д. Об этом говорит нам топонимика и лингвистика.

Никакого «германского» (в нынешнем понимании) следа в Скандинавии I–X веков н. э. не было. Германизация, причем тотальная, началась значительно позже. И уже по завершении этой германизации немецкие историки переписали историю Центральной и Северной Европы, что называется, под себя, под немцев-«дойче» и вымышленных немецких «германцев». Но переписать они сумели энциклопедии, справочники, учебники, «исторические научные труды» идеологически-пропагандистского плана. Переписать топонимику, лингвистику и антропологию им оказалось не под силу.

РУСЬ СКАНДИНАВСКАЯ

Не стерлись из памяти еще благословенные времена в России, когда норманисты и антинорманисты мирно спорили друг с другом, выставляя на каждый аргумент оппонентов два новых контраргумента, а посторонний наблюдатель, малознакомый с существом дела, все ждал — вот-вот в этом споре родится истина. Но истина не родилась. К власти в России пришли правители, представляющие «общечеловеческие» и «общеевропейские» интересы, — и спор завершился на уровне политического решения мудрого руководства, направляемого «европейски образованными» советниками. А Европа, как известно, научными дискуссиями по сей части себя не утруждает, в Европе все давно решено и определено на том же политическом уровне. И потому — не сразу, а как-то постепенно, незаметно, но основательно и незыблемо во вновь издаваемых отечественных учебниках, справочниках, энциклопедиях спор разрешился в пользу Европы, в пользу норманистов. На антинорманистов стали ссылаться (а чаще и вовсе не ссылаться), как на некий исторический полузабытый курьез — дескать, во времена тоталитарного режима была и такая, навязанная тоталитарной идеологией точка зрения, но мы, мол, прозревшие демократы и стремящиеся к «европейской образованности» свободно и демократически мыслящие индивидуумы давно от нее отказались, мол, антинорманизм — это пережиток коммунистической пропаганды, узконациональной ограниченности, великодержавного шовинизма и т. д. и т. п.