Норманны

Но реальная власть находилась в руках годар. Конституция по сути своей была антигосударственной. Не альтинг контролировал годар, а они его. В родных округах их власть была абсолютной. Иметь доступ к законодательству было весьма выгодно, успех же тут обеспечивала поддержка одного или нескольких священнослужителей. Многие из знаменитых тяжб, описанных в сагах, разрешались скорее в результате применения силы, а не по справедливости. И все же это было лучше, чем ничего. К тому же предпринимались попытки сделать эту систему более действенной — как, например, в 965 году, когда были учреждены совершенно бесполезный четвертичный тинг и успешно работавший весенний тинг — для каждой четверти острова. Что же касается числа священников, то сначала его увеличили до 39, а в 1005 году, одновременно с учреждением апелляционного суда (так называемого Пятого), — до 48. Он назывался Пятым судом потому, что в 965 году в результате реформы, разделившей законодательную и судебную власть, вместо одного, общего суда появились сразу четыре, каждый из которых отвечал за одну четвертую территории страны. Вся власть при этом оставалась в руках годар, и до падения республики в 1262 году уже не предпринималось попыток реформировать государственное устройство.

И все же, несмотря на все его несовершенство, Исландия многим обязана альтингу. Место, в котором он был расположен, отличалось особой, суровой красотой. Обширная равнина Тингвеллира на юго-западе острова, раскинувшаяся между обрывистыми ущельями с одной стороны и самыми большими и красивыми озерами Исландии — с другой. А на заднем плане все это великолепие обрамляли далекие горы — разные по форме, но одинаково красивые. Этот ландшафт был создан огнем, землетрясениями и активной вулканической деятельностью. Трудно представить место, которое больше подходило бы для заседаний национального представительства.

Во время споров, сопровождавших решение вопроса об утверждении христианства государственной религией, все присутствующие разделились на два враждующих лагеря, и в этот момент на альтинг прибыл человек, возвестивший о том, что в Олфусе на поверхность вырвался подземный огонь. Тогда один из язычников заметил, имея в виду вопрос о распространении христианства: «Неудивительно, что боги сердятся на подобные речи!» Но на это ему возразил старый Снорри Годи: «А на что сердились боги, когда вырвалась из-под земли та лава, на которой мы сейчас сидим?» Даже в Исландии трудно было бы подыскать более впечатляющее проявление божественной (или подземной) силы, чем трещины и ущелья Тингвеллира. Он быстро стал местом для национальных собраний. Каждый год, в июне, здесь собирались представители нации. Начиная с 930 года человек именно здесь мог осознать себя как исландец, а не как переселенец, покинувший родину предков. Приехать на альтинг по долгим, трудным, но гостеприимным дорогам и стать на две недели полноправным участником царящей здесь суматохи — означало попасть в самый центр законодательной, экономической, политической и социальной жизни страны.

Могущество священнослужителей, олицетворявших собою всю власть на острове, стало несомненным свидетельством того, что средневековая Исландия никогда не была демократическим государством в полном смысле этого слова. Иначе это выглядело бы слишком неестественно. Еще меньше мы имеем оснований считать ее теократией, так как даже в языческие времена, и уж тем более после принятия христианства, авторитет годар все меньше и меньше опирался на их духовную роль в обществе. В основе их влияния лежало светское могущество, без которого их власть скоро сошла бы на нет. Как правило, подобная должность передавалась по наследству от отца к сыну, но ее можно было даровать, продать и даже сдать в аренду на какое-то время. Благодаря такой возможности перемещения и перераспределения, а также отсутствию контроля над властью годар эта специфическая исландская форма правления с самого начала несла в себе семена упадка и разложения, так что политические неудачи Исландии в XIII столетии явились логическим следствием конституционной реформы X века.

ЖИЗНЬ И ЛИТЕРАТУРА