Норманны

Продвигаясь все дальше и дальше к северу и миновав Хварв, он быстро достиг южной оконечности наиболее плодородного района Гренландии. Внутренняя территория острова скрывалась под плотным ледяным покровом, но здесь этот покров исчезал, и вместо искаженного облика восточного побережья, с его бесконечным чередованием скал и льда, Эйрик обнаружил целый архипелаг островов, изобилующих птицами, а по правому борту — побережье, изрезанное глубокими фьордами, кишащими разнообразной живностью. Для глаза моряка все эти фьорды и проливы между островами, с их бесчисленными бухтами, были куда привлекательнее, чем оголенные берега Исландии. А в том месте, где заканчивались фьорды и начиналась суша, Эйрик — не только искусный моряк, но и рачительный хозяин — обнаружил изумрудную траву, склоны холмов, поросшие цветами, карликовые ивы, березы и можжевельник. Там в изобилии росли съедобные ягоды и коренья, дягиль и всевозможные мхи. Помимо всего прочего, здесь не было местных жителей, хотя развалины домов, обломки лодок и каменные инструменты свидетельствовали о том, что прежде здесь было чье-то поселение (не европейцев, как решили новоприбывшие). В течение трех лет своего изгнания Эйрик исследовал фьорды и изучал острова, и впервые за свою жизнь он был свободен от ограничений, налагаемых влиятельными соседями. Вернувшись в Исландию, он непрестанно пел хвалы своей новообретенной земле, названной им не слишком претенциозно, если мы вспомним о роскошных пастбищах южных фьордов, — Грёналанд — Зеленая страна, Гренландия. Для людей, страдающих от нехватки земли, это название звучало счастливым предзнаменованием, напоминая им о новых пастбищах. Эйрик сразу же начал готовиться к колонизации острова. Он вернулся в Исландию с полным грузом медвежьих шкур, тюленьих и моржовых кож и прочих ценных вещей — в качестве убедительного доказательства природного богатства новой страны, а вся его команда готова была засвидетельствовать мягкость ее климата. За эти три года на его корабле не произошло ни одного несчастного случая, что является несомненным доказательством мудрости и твердости характера самого Эйрика. Надеясь на лучшее, он тем не менее готовился к худшему — и тем самым сумел избежать его.

Дома он обнаружил, что очень многие готовы прислушаться к его словам. Десятью годами раньше население Исландии пострадало от самого ужасного за всю историю страны голода — столь ужасного, что некоторые убивали беспомощных стариков и родственников, чтобы не тратить на них продукты, — очень много народу умерло тогда от голода.

В 976 году голод охватил также районы Северной и Северо-Западной Европы. После Исландии больше других пострадали Норвегия и Англия.

Так что многие уже ни на что не надеялись дома; для кого-то из крупных землевладельцев (как, например, для Торбьёрна Вифильссона) наступили плохие времена, а бедные фермеры постоянно отходили на задний план, вытесняемые такими выскочками, как всеми ненавидимый Хэн-Торир. Но даже с учетом всех этих обстоятельств ответ на его призыв удивил самого Эйрика. Когда он вновь направился в Гренландию ранним летом 986 года, за ним следовала армада из 25 кораблей, 14 из которых благополучно доплыли до острова. Некоторые корабли затонули, еще больше вернулось назад, однако успешная колонизация острова началась с прибытием туда почти четырех сотен людей, утвердивших свои права на землю по принятому в Исландии порядку. Они заняли территорию в районе фьордов, протянувшуюся на 120 миль от Херьольвснеса до Исафьорда^{10}. Практически все эти люди были исландцами.

В конце концов на территории так называемого Восточного поселения, расположенного в современном округе Юлианехоб, образовалось не менее 190 ферм, а также были построены собор в Гардаре, на перешейке между Эйриксфьордом и Эйнарсфьордом, Августинский мужской монастырь и Бенедиктинский женский монастырь, а кроме того, двенадцать приходских церквей. Но некоторые поселенцы двинулись дальше на север, за три сотни миль, где основали Западное поселение — Вестрибиггд (в том самом округе, где сейчас находится Годхоб). Это поселение было меньше Восточного, но тоже достаточно крупным — с его девяноста фермами и четырьмя церквями. Из найденных в Гренландии 400 развалин, так или иначе связанных с норманнским поселением, почти 300 являются остатками ферм самых разных размеров. Достаточно сомнительной кажется точка зрения, согласно которой около двадцати ферм вокруг Ивигтута (без церкви) можно считать Центральным поселением. Скорее уж они относятся к Восточному поселению. Прибрежная полоса между Эйстрибиггдом и Вестрибиггдом (сегодня мы скорее назвали бы их Южным и Северным поселениями, поскольку они расположены по отношению друг к другу на оси северо-запад — юго-восток) была слишком узка для того, чтобы там можно было разводить животных, а в глубине острова, за горами, не было ничего, кроме льда.