Нортэнгерское аббатство

Они возвратились в вестибюль, дабы затем взойти парадной лестницей и отметить красоту дерева и богатую резьбу; наверху они свернули прочь от галереи, где располагались покои Кэтрин, и вскоре ступили на галерею сходных очертаний, однако длиннее и шире. Здесь гостье одну за другой показали три большие спальни с гардеробными, обставленные весьма тщательно и красиво; взору ее предстали все удобства и изысканность, к коим способны деньги и вкус; и, будучи оборудованы в последние пять лет, спальни сии были совершенны со всеобщей точки зрения и начисто лишены того, что даровало бы радость Кэтрин. Когда они осматривали последнюю спальню, генерал, перечислив некоторых выдающихся гостей, почтивших сие помещенье своим присутствием, с улыбкою обернулся к Кэтрин и вслух понадеялся, что в дальнейшем одними из первых обитателей спальни станут «наши друзья из Фуллертона». Кэтрин это глубоко польстило, и она отчаянно пожалела, что не может высоко ценить человека, столь доброго к ней самой и столь любезного ко всему ее семейству.

Галерея упиралась в двери, кои юная г-жа Тилни раскрыла и шагнула в продолжение галереи; юная дева собралась было распахнуть и первые двери слева, но тут генерал, выступив вперед, поспешно и, как почудилось Кэтрин, довольно сердито окликнул дочь и осведомился, что это она такое делает? – что еще там осматривать? – разве юная г-жа Морлэнд не узрела все, что стоит узреть? – и ужели дочь его не подумала, что ее подруга рада была бы закусить после такой прогулки? Юная г-жа Тилни тотчас попятилась, и тяжелые двери захлопнулись пред расстроенной Кэтрин, коя, мельком различив за ними узкий коридор, многочисленные проходы и намек на винтовую лестницу, сочла, что наконец подобралась к тому, что узреть стоило; неохотно шагая прочь по галерее, она думала, что предпочла бы исследовать ту часть дома, нежели созерцать роскошь всех прочих. Откровенное желанье генерала предотвратить подобное исследованье лишь разжигало любопытство. Тут явно нечто скрывают; фантазия Кэтрин, хоть и обманулась раз-другой, не может ошибаться ныне; и природу сего нечто, по видимости, пояснило краткое замечанье юной г-жи Тилни, брошенное, когда они в некотором отдаленьи следовали за генералом по лестнице.

– Я хотела показать вам матушкину комнату – ту, где она умерла… – вот и все ее слова; но, сколь ни были они немногочисленны, Кэтрин почерпнула из них многообразнейшие сведенья. Неудивительно, что генерал чурается предметов, что хранятся в сих покоях; покоях, куда он, по всему вероятию, не заходил ни разу после ужасного событья, что даровало свободу его исстрадавшейся жене и наградило его муками совести.

Оказавшись наедине с Элинор, Кэтрин сказала, что хотела бы осмотреть комнату, а также всю оставшуюся часть дома; и Элинор обещала ее проводить, как только выдастся подходящая минута. Кэтрин поняла: прежде, чем ступить в эту комнату, следует удостовериться, что генерал отбыл из дому.

– Она, полагаю, пребывает неизменна? – с чувством осведомилась Кэтрин.

– Да, совершенно.

– А сколько лет прошло с кончины вашей матушки?

– Она умерла девять лет назад. – А девять лет, понимала Кэтрин, – краткое мгновенье по сравненью с тем временем, что обычно минует после смерти измученной жены, прежде чем комната ее будет приведена в надлежащий вид.

– Вы, надо полагать, были с нею до последней минуты?

– Нет, – вздохнула юная г-жа Тилни. – Я, к сожалению, уезжала. Ее болезнь была внезапна и кратка; все завершилось, не успела я вернуться.

От кошмарных предположений, что естественным путем возникли из сих сведений, кровь Кэтрин застыла. Возможно ли? Ужели отец Генри?.. И однако же сколь многочисленны доказательства мрачнейших подозрений! А вечером, когда Кэтрин, сидя с подругою за рукодельем, увидела, как генерал в протяженьи часа медленно расхаживает по гостиной, погруженный в безмолвные раздумья, опустив глаза и нахмурив чело, ее оставили всякие опасенья его оклеветать. Сей вид и поведенье – воплощенный Монтони[35]! Что может яснее свидетельствовать об угрюмых шевеленьях души, не вполне умершей для человечности и в страхе озирающей сцены прошлых грехов? Несчастный! И тревога Кэтрин столь часто устремляла глаза ее к генералу, что юная г-жа Тилни сие заметила.

– Мой отец, – прошептала она, – часто гуляет по комнате таким манером; в сем нет ничего необычайного.

«Тем хуже!» – подумала Кэтрин; столь неудачно избранная минута для прогулок вполне подобала странной неуместности его утренних променадов и не обещала ничего хорошего.

По истечении вечера, коего однообразье и продолжительность понудили Кэтрин особо прочувствовать, сколь важно для всего собранья присутствие Генри, юная дева обрадовалась, когда ее отпустили, хотя взгляд генерала, отославший дочь к звонку, гостье замечать не надлежало. Дворецкий собрался было зажечь хозяину свечу, однако тот не позволил.