Northern downpour (СИ)

Случается то, что можно назвать не иначе, как форс-мажор. Её шкаф самым нелепым образом ломается, не выдержав стопку учебников, и ему срочно требуется замена. Купить и донести это наименьшая проблема, главное — сборка. Нура изучает инструкцию, зовёт Эскиля и, в конце концов, после сотой попытки собрать чудовище кидает деталь о стену (странно, что там не остаётся вмятины).

Стук в дверь раздается пятью минутами позже.

— Вильгельм.

— Что-то случилось? Я слышал шум.

Чтобы понять степень её отчаяния, произносит она вот что:

— Шкаф. Ты умеешь собирать шкафы?

Вильям улыбается (действительно улыбается, а не кривится в усмешке).

— Могу попробовать.

Нура пропускает его внутрь. Только ради шкафа.

Он справляется с деревянным монстром. Может, эту мебель специально делают так, чтобы с ней мог справиться только мужчина (это объясняет, почему у Эскиля не вышло), Нура не в курсе. Она только устало трёт лоб, глядя на новенький шкаф, и говорит Вильяму то, чего она не могла представить в страшном сне:

— Спасибо.

Край его губ слегка приподнимается, и он выглядит органично в её комнате в своем светлом свитере и потёртых джинсах. А потом он открывает рот, и всё возвращается на свои места:

— Ты должна мне свидание.

***

Иногда Нуре кажется, что судьба над ней смеется. Или злобно хихикает.

Иначе объяснить невезение просто нельзя. Пятница, которую она ждала как манну небесную, начинается с закончившихся хлопьев, перетекает в опоздание на пары и заканчивается сообщением:

Зайду за тобой в семь

[16:15]

Когда Вильям видит её, то только улыбается потугам выглядеть непривлекательно: трем слоям одежды, растянутому свитеру и отсутствию привычной алой помады. Сам он в толстовке с логотипом университета Осло, черных джинсах и с сумкой в руках. Нура вскидывает бровь:

— Куда мы?

— Увидишь.

Он ведёт её на крышу. Как чёртово клише из романтичных мелодрам, которые так любит Вильде. Нура цедит какао и старается не улыбаться от его рассказов о семье. Стоит признать, это лучшее свидание за последние несколько лет (и это говорит о том, какой отстойной была её жизнь) и Вильям не кажется мудаком, который спит с каждой встречной. Он сидит на приличном от неё расстоянии и смотрит так, будто она вдруг стала интересней огней города, что перед ними.

Когда они прощаются, она протягивает ему термос со словами:

— Я всего лишь вернула тебе долг, — а потом скрывается в своей квартире, потому что большего эмоционального потрясения перенести не может.

Эскиль называет её дурой. Вильде просит познакомить. Сана закатывает глаза, когда Нура упоминает плед и ночное небо.

***

Когда Вильям в первый раз её целует, она как раз на середине речи о том, как опасно курить в окно и что её цветы на подоконнике вянут от дыма. В одно мгновение они стоят на лестничной клетке в паре шагов друг от друга, в другое — руки Вильяма оказываются у неё на талии, а теплые губы прижимаются к её губам, и в голове становится восхитительно пусто, словно все слова одним мигом растворились от его прикосновения. Пальцы хватаются за его футболку, а глаза широко-широко распахиваются, когда Вильям отстраняется.

— Ты очень-очень много говоришь, Нура.

Она проходится взглядом по его лицу, задерживаясь на орехово-карих глазах, и выпаливает:

— Никогда больше так не делай, Вильгельм!

А после поднимается на цыпочки и целует его сама, чувствуя его улыбку.

Может, соседей всё-таки можно перевоспитать. В любом случае, попробовать стоит.

Комментарий к соседи au

статус “завершен” не значит, что работа закончена.

и да, герои старше, чем по канону.

========== лучшие друзья au ==========

— Бедный, несчастный Вильям, девушки совсем тебя замучили, да?

Нура сидит на подоконнике, одну ногу согнув в колене, а другой качая из стороны в сторону. У неё в глазах пляшут смешинки, а губы приоткрываются, не скрывая позабавленной улыбки.

Нура чертовски красивая. А ещё она его лучший друг со времен детского сада.

— Отвали, а.

Рюкзак летит куда-то в угол, рука проходится по непослушной чёлке, и Вильям наклоняется к полке, чтобы найти что-нибудь съестное.

— Эскиль опять съел все макароны? — флегматично интересуется он, выуживая пустую пачку. Нура ведет плечами, спрыгивает, как кошка, с подоконника и идёт к нему. У неё приятные цитрусовые духи и кокосовый шампунь (он видел пузырек в ванной). Когда она перестала быть пятилеткой с двумя хвостами и голубым джинсовым сарафаном? Неизвестно. Вильям качает головой, глядя на неё. — Что делать будем?

Она утыкается носом в его плечо и смотрит на полку, будто от её взгляда там что-то появится.

— А у тебя ничего нет?

— Дома Никко.

При имени его брата Нура морщит нос, и Вильям усмехается, — она забавная, когда злится или раздражена. Ему повезло, что они друзья.

— Закажем пиццу? — предлагает он, зная, что она не любит заказывать еду на дом. Ерошит светлые волосы, и Нура пораженно вздыхает.

— Ладно, ладно. Только в этот раз. Я буду гавайскую.

***