Нортланд

— Вправду, Нортланд богат, как никогда, — ответила Лили.

— Фройляйн Лихте, а как считаете вы?

— Я считаю, что вы мудро распоряжаетесь нашей великой страной.

И я снова подумала: мы ведь чувствуем себя совершенно одинаково. Три женщины с такими разными судьбами, но страх один на всех.

Мы явно забавляли кенига. Он покачнулся на стуле и вдруг весело сказал:

— Я сделал для вас то же самое, что Дэн Сяопин для коммунистического Китая.

И я вдруг спросила, сама не понимая, откуда во мне столько наглости:

— Что такое Китай?

Но кениг только засмеялся.

— Такая страна из сказки, — сказал он, наконец. Но я не знала этой сказки. Кениг обернулся к Маркусу.

— Так вот, дорогой, о чем вы здесь хотели потолковать?

И я подумала, что фратрия Рейнхарда для кенига взаимозаменяема, он словно разговаривал с одним человеком. Это для меня фратрия принадлежала Рейнхарду, ведь я ближе всего к нему. Но кениг не считал их раздельными личностями.

— Вы, наверняка, хотели поговорить о Кирстен Кляйн, — сказал Рейнхард.

— Ты угадал. Но если у вас есть другие темы, то я готов внимать!

— О, — сказал Маркус. — То, о чем хотели рассказать мы, затрагивает и Кирстен Кляйн. Правда в самой малой степени. Когда вы арестовали меня, вы сразу решили сделать из меня солдата?

— Конечно, нет, Маркус. Более того, я имел против этого некоторое предубеждение.

Я посмотрела на Себби. Он со скучающим видом водил пальцем по стулу. И я поняла, отчего он так молчалив рядом с кенигом.

— Почему же?

— Сложно сказать. Мне не хотелось, думаю, впускать в самую интимную из структур Нортланда столь инородный элемент. Начальник управления проектом "Зигфрид", впрочем, был слишком заинтересован в увеличении количества людей, подвергнутых лоботомии, в проекте. Все риски еще не выявлены, все соки не выжаты. Представляешь, какие дороги это откроет нам, если ты и Ханс, и другие, докажете нам эффективность сотворения солдат из людей, прежде наделенных полноценной психической жизнью?

— Да, — сказал Маркус. — Безусловно, мой кениг. Дело в том, что Себби очень не хотел видеть меня в проекте "Зигфрид", потому что, когда Себби смотрел, как меня пытают, он имел неосторожность сказать лишнее.

Я посмотрела на Себби. Он улыбнулся мне, и кениг не переспросил.

— Так вот о Кирстен Кляйн, — продолжил он, словно бы Маркус ничего не говорил. Я посмотрела на Отто. Он тяжело вздохнул, а затем поймал взгляд кенига, и больше кениг не отворачивался. Он вдруг зябко передернул плечами.

— Лишнего?

— Он сказал, что управляет всем в Нортланде.

— Он явно преувеличивает.

Кениг положил руку Себби на плечо, но Себби нервно стряхнул ее.

— Я тоже так подумал. И, видимо, Себби решил, что так полагал бы любой. Поэтому я все же оказался в проекте «Зигфрид». Поэтому я еще жив. Однако, после истории с герром Брандтом, мы пришли к выводу, что Себби, может быть, не так уж сильно преувеличивал.

Кениг одним махом опустошил стакан со шнапсом. Рейнхард подозвал одного из официантов, заказал еще бутылку, а кроме того — шампанское.

Продолжал Ханс.

— Так вот, мой кениг. Выяснив кое-что о прошлом герра Брандта, мы предположили, что Себби обладает набором тех же уникальных качеств.

А я подумала, как забавно, что они называют его именно Себби. Не герр Зауэр, не Себастьян. Детское прозвище капризного мальчишки.

Кениг вдруг прижал пальцы к вискам.

— Здесь шумно! Я едва слышу, что ты говоришь.

Рейнхард улыбнулся Отто. Он сказал:

— Сейчас все прояснится. Дайте себе минуту, мой кениг.

И действительно, под взглядом Отто глаза кенига стали чуть менее затуманенными. Казалось, он даже протрезвел. Когда официант принес две бутылки, Рейнхард налил кенигу ледяной шнапс, затем откупорил шампанское.

— Наши девицы, — сказал Рейнхард. — Расскажут, что именно умеет герр Брандт. И, если вам будет угодно, примеряйте это на Себби.

Ивонн и Лили стали говорить. Взгляд Отто бегал от одной к другой. Казалось, этот взгляд один проявлял их.

— Герр Брандт, без сомнения, опаснейший человек, — сказал кениг, выслушав абсолютно честную историю о побеге, о Лизе, обо всем, что умел Отто. — Его скорейшим образом нужно устранить.

Отто вздрогнул, но взгляд его остался неподвижным.

— Да-да, разумеется. Но что насчет Себби?

Себби вдруг вскочил из-за стола, выкрикнул:

— Ты понимаешь, Рейнхард, в чем ты хочешь меня обвинить?! Я ближайший соратник нашего кенига, и если ты надеешься, что…

— Я ни на что не надеюсь, Себби, — Рейнхард поставил шампанское на стол так, что оно расплескалось, золотые искорки сверкнули и погасли. — И ничего не боюсь. Все мы временны и смертны, Себби, дорогой.

В ответ он зашипел:

— Если ты не хочешь, чтобы твое время кончилось слишком быстро…

Но что именно Рейнхард должен был сделать в таком случае, мы так и не узнали. Отто подошел к Себби, заглянул в его прекрасное лицо, и Себби вдруг сказал:

— Да! Да! Тысячу раз да! Или вы думали, что он сам додумался бы до того, что делать там, наверху!

Наверху? Я подумала, что ослышалась.

— Вы думаете, он бы справился там? Он бы справился хоть с чем-то? Достойный своих предков правитель! Я сделал из него что-то. Даже не кого-то!