Нортумес. Начало

Так уж вышло, что вышел он ненадолго на оживлённую центральную улицу. Но ему повезло, милиция из-за угла не появилась, по улицам не шлялась, бездельничая за деньги налогоплательщиков – вероятно спят. А может первый, самый ранний обед устроили. В общем, пусто, опасности не видно. И людей немного. Собственно, потому и обратил внимание на газетный ларёк – без людей его видно за версту. А за разноцветным потоком масс людских, он незаметный какой-то.

На стекло прилеплен свежий номер городской газеты. На развороте заголовок «новые подробности в деле бешенных собак!». С первых строчек становилось ясно, о каком деле речь – нет, не про бандитов, не про милицию там написали. Статья касалась всё той же девушки, которую он выпил на днях и бросил в лесу. Только на этот раз, имелась фотография, только не той девушки. С разворота на читателя смотрела пожилая женщина, раздавленная каким-то большим горем. Глаза впалые, щёки тоже. Складки, морщины…, Штык вздрогнул и отступил от ларька. Под фотографией написано «мать трагически погибшей девушки, дала интервью корреспондентам». Цветная фотография женщины, отражала такую глубокую, такую сильную боль, что Штык мгновенно протрезвел. Он даже ничего не успел сделать – организм отреагировал самостоятельно, словно на близкую опасность, и в одно мгновение устранил все негативные последствия принятого алкоголя. Туманная пелена с разума слетела, и от увиденной фотографии мгновенно стало ещё хуже. Совесть, так долго спавшая под грузом круглосуточного наркотического опьянения, радостно взвыла и с когтями набросилась на сознание Штыка. Вот тебе и самый главный минус нового бытия…

– А ведь я получается, в душе всегда был очень хорошим человеком… – Пробормотал вампир, искренне поражённый сим откровением. Раз совесть, вдруг активизировалась и мучает, значит, как минимум – она есть. А это, в свою очередь значит, что он вовсе не дно, он не маргинальный элемент! На самом деле, глубоко в душе, он добр, справедлив, способен сопереживать – да почти праведник!

Который, на днях, ни в чём не повинную девочку убил и столько горя принёс…

Штык шмыгнул носом, угрюмо глянул на собственное отражение в стекле ларька.

Очень захотелось себе же в рожу и плюнуть.

– Ты что ж делаешь сукин сын??? – Взвыли внутри ларька, а по витрине медленно слюна вниз ползёт. Ну так – гравитация, все дела, так бы может вверх поползла, а тут вот гравитация. Тоже не всё так просто. Наглядная значит, физики и природа вещей…

– Пошёл отсюда сволочь! – Взвыла продавщица, выбираясь из ларька. Штык попятился – женщина довольно крупная. Да и вообще-то, не хорошо он поступил…, ну не извиняться же теперь? Хотя…

Штык словно со стороны услышал свой голос.

– Простите, я, правда, случайно. – И холодея от ужаса, понял, что подходит к стеклу, что бы стереть свой плевок! Это уже вовсе ни в какие ворота. От странного шага, на который его толкнула непрошено очнувшаяся совесть, Штыка спасла хозяйка ларька – так кулаком по хребту врезала, что он на асфальте растянулся носом вниз.

– Пошёл нахер тварь! – Мясистое лицо, обращённое к Штыку, сморщилось, нижняя челюсть выступила вперёд, сжались пудовые кулаки…, это может мужик вовсе? – Я двадцать лет пауэрлифтингом занимаюсь, я тебя сморчок сейчас живого в асфальт закатаю! Вали нахер сказала!

Всё-таки женщина.

Кряхтя – болеть спина перестала, но в душе всё ещё остались раны, вампир отряхнулся и поспешил уйти подальше от этой интересной женщины и ларька, будившего в нём ненужные вещи.

Почему это его так волнует? С чего вдруг цеплять начало за живое? Может, сглазил кто, и потому совесть донимать начала?

Штык вернулся в квартиру Чики, так и не сумев найти ни одного ответа на свои вопросы. Там ничего толком не изменилось. Только организм на полу, принадлежавший хозяйке квартиры, отполз в угол и теперь лежал там, в прежнем положении лицом вниз. В зале пусто, на столе заметно поубавилось водки, а в ванной опять всхлипы плач, довольный смех будущих поколений и их истеричные голоса. Что-то съесть заставляют кого-то…, нафиг, водки накатить и спать. Тем более что он теперь знает о своей новой способности – спать по заказу. Захочет и вырубится. И снов видеть не будет – пусть совести они снятся, пусть она с его снами, а не с ним воюет. Надоела она. Ишь, человеку, то есть вампиру, уже и покушать нельзя! А что ему делать было? Он ведь именно так кушает! Природа так распорядилась и ничего тут не поделаешь. Всё! Точка.

В обще-то, кое-что ведь можно сделать.