Нортумес. Начало

Шкет неуверенно пожал плечами и всё же задержался у двери. Подошёл ближе.

– Кристина, принеси там из холодильника… – Дальше слушать не стал. Голос принадлежал другому мужчине, перекрывал истеричный вопль террориста, а за дверью, ведь билось всего два сердца. Он чётко слышал их ровный, притягательный стук. Голосов же слышно штук пять. Телевизор…, и как охотиться по схеме Штыка, если в каждом доме давным-давно, лучший друг и украшение стола, долбанный телевизор? Так и с голоду помереть недолго.

Они прошли весь подъезд, до самой крыши. И ничего. На самом верху, Штык уныло вздохнул. Вниз глянул. Плюнул зачем-то. Глянул, как слюна летит. Потом Шкета локтем толкнул.

– Слышишь, на крыше сердце. Бомж спит, наверное. Будешь?

– Не. Спасибо, сам вшивотину хавай. – Передёрнув плечами, ответил ему Шкет.

– Тож что-то стрёмно. – Штык вздохнул печально и опять плюнул. – Пошли в следующий подъезд?

– А смысл?

– Ну что ты блин…, смысл, смысл…, настоящий охотник, вообще, терпелив как удав. Ты знал?

– Короче.

– Короче ему блин… – Штык вдруг резко выпрямился и с хрустом повернул шею. Глянул вниз, на бетон площадки. – Слышишь? Угловая квартира, ниже этажом.

Шкет прислушался. Бьётся сердце. Ещё одно. Всего четыре.

– И что? Там тишина полная. Что такое ты там услышал?

– Четыре сердца. – Штык радостно улыбнулся. Клыки медленно вылезали, распирая челюсть.

– И?

– А фыло фять.

Шкет не сразу понял сказанное. Пока соображал, Штык исчез. Смутно различимая тень пронеслась по лестнице, внизу заскрежетал металл, что-то громко треснуло, и глухо кто-то вскрикнул. Он поспешил вниз. Металлическая дверь стоит нараспашку, на бетонном полу лестничной клетки, оторванная ручка, замок вывернут наизнанку и в грязном коридорчике квартиры, над отчаянно трясущимся телом, склонился кто-то в тёмной куртке, громкие булькающие звуки издаёт, мычит тихонько. От удовольствия мычит, надо полагать…

– Аррр! – Зарычал Штык, оторвавшись от разорванной глотки худой, и при жизни-то бледной, а теперь и вовсе прозрачной женщины. Окровавленные клыки быстро втягивались обратно в челюсть, обретая почти человеческий внешний вид. – Вкусняшка! – Заявил сияющий вампир, поднимаясь на ноги. – С герычем. В крови чувствую, хороший, не бодяжный. Бля, – Штык моргнул и пошатнулся, – вшторивает. Это, братан, сори, тебе не оставил…, о, там ещё должно быть…

– Ну и за что ты её? – Шкет аккуратно прикрыл дверь, входя в квартиру. Отпустил ручку, дверь со скрипом пошла назад. Снова закрыл, снова открылась. Ругнувшись, закрыл и с силой дёрнул за ручку. С протяжным «дзинь», ручка отвалилась. Зато дверь закрылась наглухо, продавив косяки.

– Как за что? – Штык указал рукой вглубь квартиры, потряс указательным пальцем. Обернулся, рот открыл, руку опустил. Потом рот закрыл. Плечами пожал. – Разберёмся. Ща пошарим в хате, по любому найдём, за что я её того. А пока братан, я не знаю. – И руками развёл. Потом вспомнил и ладонью себя по лбу ударил. – Да ёпта! Сердце же одно потухло. Тут, в хате этой. Вот.

– Что блять вот?

– Ну, виноваты, значит все.

Тут в коридорчик, шатаясь, як озимый по весне, вошёл некто худой, серый с опухшими глазами. Впрочем, улыбался парень вполне счастливо. Пока не увидел лежавшее на полу тело. Отшатнулся, открыл рот и…, и Шкет ничего не смог с собой поделать. Тенью метнулся мимо Штыка, и клыки вампира вонзились в шею, одним движением разрывая артерию.

– Ты это, похавай пока. – Похлопал он друга по мелко вздрагивающей спине. Тот не ответил, усиленно глотал кровь, хлещущую из порванной глотки. Штык принюхался.

– Тема, тоже чувак с герычем в крови. А говорил, колоться не буду, геру не уважаю, эх, лгунишка. Гы. – Шкет подавился, но от раны не оторвался, только глаза скосил, злобно так глянул и зарычал. – Я пойду пошарю, ну, для совести отмазку найду. За что мы их сожрали-то, узнать надо правильно?

И пошёл. Квартира пустовата оказалась. Грязная, пыльная. Мебели немного, бытовых приборов – холодильник и шариковая ручка на полу. Чем-то знакомая обстановочка…, а, ну да, у него дома тоже самое было. Считай к себе и вернулся. В одной из комнат, нашлись ещё два сердца. Парень и девушка, молодые, совсем сопляки. В обнимку лежат на грязном топчане. Оба в полном отрубе. Штык присел рядом с ними и поднял руку парня. Дорожек нет, так, несколько следов. Недавно подсел. У девчонки тоже всего три прокола. Но кололи они геру – с ними всё кончено. Оба уже стабильные наркоманы. Если б ханка, ещё могли бы как-то слезть с иглы, а с таким редким товаром как героин, с иглы не убежать, такая игла прокалывает не только вену, она пронзает душу.

Пятое, остановившееся сердце, Штык найти не мог. Облазил всю квартиру. Нет никого и всё тут. Не уж то слух подвёл? Решил ещё на раз обойти.

– Ты чего?

– Ничего. – Шкет сидел на полу, возле мёртвого парня и смотрел куда-то в пустоту. – За что мы их?

– Пока не знаю. – Штык достал сигарету, прикурил. – Но я ещё раз сейчас гляну и найду за что.