Норвежская рулетка для русских леди и джентльменов

Майя передала мобильник Николаю, потому что внезапно в трубке возник слегка удрученный мужской бас, который принялся настоятельно интересоваться моим поистине драгоценным здоровьем.

– Совсем ничего страшного, Николай. Обычный солнечный удар. И немудрено при такой-то жаре. Идите на карнавал вдвоем, а потом мне расскажете.

Таким образом, я благополучно перешла к чтению следующей главы о борьбе Анжелики с тенями, но друзья меня не забывали и еще раза два перезвонили с праздника жизни с заботливыми расспросами о моем самочувствии. Их голоса звучали весело, а из телефона лилась томно-зажигательная латинская песня в исполнении наверняка страстного и темпераментного мачо в сомбреро и щелкали кастаньеты. По-видимому, все складывалось хорошо, как и было мною запланировано.

Я захлопнула порядком надоевшую Анжелику и перешла на Елену Блаватскую, в настоящее время непререкаемого авторитета-мистика в глазах моей дорогой мамы. Она настоятельно рекомендовала мне вчитаться в «Разоблаченную Исиду» для обнаружения там великих духовных истин.

Глава 13

Едва я, медленно продирая ленивые свои глаза, ввалилась в кухню в двенадцатом часу дня по обыкновению своему, как торжественно дождавшаяся этого исторического момента мама легким взмахом руки заправского иллюзиониста сняла льняную салфетку с заранее приготовленного и меня дожидавшегося завтрака. Перед глазами сразу возник кулинарный шедевр – право слово, «завтрак аристократа». Мамочка поистине начала превосходить самое себя. С горделивым достоинством, как истинная королева, покоилась в глубоком блюде осетрина в коньячном соусе, усыпанная вдобавок размельченными грецкими орехами. На мой придирчивый взгляд, чересчур щедро была она разукрашена полезными для здоровья и обязательными почти в любом мамином блюде укропом и чесноком. Сияющие цельными рубинами ягод клубники сливки, которые, видимо, взбивались вместе с частью ягод, имели очень миленький, любимый маленькими девочками нежно-розовый оттенок. В хрустальном вазоне на высокой ножке горкой высились пирожные самых завлекательнейших видов, а глазированные шоколадные сырки с разными начинками лежали в моей тарелочке с нарисованными на ней Гретой, Гензелем и Бабой Ягой на фоне избушки из узорчатых немецких пряников. К тарелочке прилагались маленькая серебряная ложечка и такая же вилочка. Этой немецкой тарелочкой с немецким же миниатюрным столовым серебром я пользовалась ровно столько, сколько себя помнила, будто бы это все вместе со мной родилось. На самом же деле трофейный немецкий сервиз был как минимум на тридцать лет меня старше, и в детские годы много раз я представляла себе серьезную сероглазую девочку с двумя аккуратными голубыми ленточками в волнистых светлых косичках, которая пользовалась тарелочкой и приборчиком до меня и которую я собиралась в один прекрасный день отыскать и обрадовать своим неожиданным рассказом о судьбе ее вещей. Смешная идея, конечно, однако что стоит запустить фото сервиза и мой вопрос на немецкие поисковые сайты Интернета? Скорее всего, все абсолютно вовсе и не так, как я себе много лет фантазировала.

Горки чернослива, кураги, орехов и изюма по замыслу мамы должны были быть поданы отдельно. О, Господи, в глухие тартарары летит моя диета! Потом вот мучайся и худей.

– Никуля, прими, пожалуйста, витамин «С» и глюконат кальция перед завтраком. Не будешь болеть, и зубы будут крепкими. Завтра куплю еще поливитаминов.

Мама напевала заботливые фразы, прямо как музыкальные куплеты.

«Надо скорее давать из дома деру, а то разъемся, как свинюшка, – потом в дверь не пролезу», – с почти мистическим ужасом подумала я про себя и отчаянным глотком запила «полезные» таблетки. Однако вслух произнесла воркующим голоском:

– Большое спасибо, мамочка. Все просто безумно вкусно. Где же мне устоять, тут никакой человеческой воли не хватит.

– Ну, наконец-то… – с облегченным вздохом отозвалась мама. Доныне, чуть ли не каждый день со дня приезда я просила, спорила, умоляла, ругалась, даже как-то раз плакала, однако упрямица выслушивала все мои аргументы о тренировках, диетах, калориях и здоровой пище с олимпийским спокойствием и упрямо продолжала делать по-своему. Только раз она меня мягко, что называется, заткнула:

– Вот вернешься в Норвегию и опять начнешь голодать. А мне хочется тебя хоть чуть-чуть побаловать, уж доставь такое удовольствие. Сами-то мы с бабушкой давно забыли, когда такие деликатесы ели.

– Можно подумать, я не забыла! Да какая осетрина в коньяке в Норвегии…

Не успели все мысли-воспоминания пронестись в моей голове, как зазвонил телефон:

– Это тебя, опять мужской голос, – укоризненно-насмешливо позвала вернувшаяся из прихожей мама. – Долго не болтай, осетрина остынет.