Норвежская рулетка для русских леди и джентльменов

Первые три месяца новой жизни в столице Норвегии на симпатичной вилле в престижном местечке у самого синего моря, катания на «Принцессе Норвегии» по красивейшим Осло-фьордам и на коне по имени Сносторм (по-русски «Метель»), содержащемся в специальной частной конюшне для «тугих кошельков», прошли довольно хорошо, если не считать некоторых «пустячков». Аксель оказался страшным дамским любителем и особо увлеченным искателем сладострастных приключений; вечерами напролет он смотрел крутое порновидео, искал по Интернету сайты с новой «клубничкой», посылал электронные письма весьма фривольного и недвусмысленного, если не сказать больше, содержания разным легкодоступным красоткам и частенько хвастал перед женой, что каждую весну отправляется на Филиппины в так называемые «секс-туры» для европейских мужчин. Однако битую жизнью русскую бабу Алену Политову (а ведь известно, что нет в мире ничего крепче алмаза, русской бабы и русской водки, причем с некоторых пор бабы даже перешли на первое место) странные пристрастия нового мужа не слишком-то пугали, хотя и раздражали изрядно. Чрезмерно влюбленной в него, как в своего первого красавца, она не была, имела теперь холодную, рациональную голову на плечах и думала, что в будущем все наладится. К тому же Алена ничуть не сомневалась в своей чисто женской неотразимости, притягательности и сексуальности и, являясь в принципе восточной чаровницей, могла легко превзойти в постельных делах более чем фантастически там изощренного господина Акселя Ларсена. Дальше дела пошли все хуже и хуже. Хорошо зная, что русской жене в принципе некуда податься, норвежский муж принялся безумно ревновать «вторую половину», при этом всячески ее унижая «навечно варварской» национальностью и устраивая страшные скандалы и нервотрепки по поводу и без оного. «Кто-то же должен тебя, дикую темную варварку, воспитывать и жизни учить». – «Но ведь и ты – не Господь Бог. У каждого свои недостатки», – как можно мягче и смиреннее отвечала моя подруга, в душе возмущаясь бестолковостью замечаний куда менее образованного, чем она, Акселя.

Тот, по словам Алены, так даже путал одноглазого циклопа Полифема из легенд Гомера с древнегреческим скульптором Поликлетом, считая их обоих античными архитекторами из Афин. Как можно было этих двоих спутать – такого я понять не могла: просто невообразимый верх бескультурья, по нашему с подругой русскому разумению. В итоге Аксель принялся частенько поколачивать жену, но даже в то страшное время Алена, сжав зубы, учила норвежский язык и старалась активно в нем упражняться. Все же русская женщина испугалась до смерти и почти сломалась психологически, когда так похожий на Ульянова-Ленина норвежский муж начал практиковать привязывание ее к металлической решетке их роскошной двухспальной кровати эластичными бинтами и по-настоящему изощренно насиловать и содомировать, не отвязывая по несколько дней кряду. При этом «заботливый» господин сам готовил для нее еду, лично кормил с ложечки и охотно носил в постель кофе, соки и судно. (Скорее всего я просто не слишком чуткий и душевно тонкий человек, но как раз в этом месте очень напряженного эмоционально подругиного повествования не смогла дольше сдерживаться и расхохоталась невероятно вульгарно, дико и глупо. Алена тогда сильно на меня обиделась, но через несколько дней простила. До сих пор не пойму отчего, но время от времени нападает на меня какой-то дурацкий, абсолютно неуместный, но и никакими силами не удержимый гогот.) В те жуткие, полные для Алены безотчетного ужаса дни Аксель казался относительно довольным жизнью и более-менее спокойным, но время от времени он не забывал повторять, что вот теперь-то капризная и до безобразия избалованная женушка находится в полном его распоряжении и власти, и он волен с ней творить все, что душа пожелает. При первой же выдавшейся возможности перепуганная подружка удрала от своего полусумасшедшего «суженого-ряженого» сначала в полицию, а далее в так называемый «Кризис-центр» – в просторечии «дом для бездомных», а тем временем ее норвежская виза подходила к концу. Естественным для такого человека, как Аксель, был путь шантажа совершенно ошалевшей от выпавших на долю испытаний в течение всего каких-то семи месяцев Алены ее возможной высылкой из Норвегии, что он сразу же не преминул сделать, и потом целых полтора года она то уходила от него в «бездомный дом», то опять возвращалась на виллу. Все это время подруга отчаянно пыталась найти себе более-менее приличную и дающую достаточный заработок работу, но испытала на себе, что малые нации не очень-то жалуют иностранцев. Ей в конце концов удалось получить кое-какой приработок на мытье полов и окон, а чуть позже – на уходе за одинокими стариками. Когда же подруга сумела осилить съем дешевенькой хубель – комнаты с кухней и отдельным санузлом, то окончательно порвала с дикообразным мужем и от него уехала.