Норвежские, кельтские и тевтонские легенды

Старый Зигмунд, услышав о происшедшем, не вымолвил ни слова, но сердце его разбилось. Он поцеловал раны сына, как будто надеялся тем самым вернуть его к жизни. Внезапно он вскочил на ноги, и старый боевой дух снова ожил в нем.

– К отмщению! – закричал он. – Вставайте, Нибелунги, вставайте и отмстите за своего героя!

О поспешил во двор, и Нибелунги, услышав его слова, столпились вокруг него, готовые к битве. Старик попросил себе меч и кольчугу, но его руки были слишком слабы, чтобы держать оружие, и в следующую минуту он без чувств упал на землю. Бургунды ждали нападения с оружием в руках, и безжалостный Хаген привел свежие силы на подмогу тем, что уже были во дворце.

Нибелунги, стиснув зубы, отступили.

На третий день после этого носилки отнесли в храм, чтобы отслужить панихиду. Народ толпился возле церкви, чтобы последний раз взглянуть на убитого героя, которому Бургундия была стольким обязана. Кримхильда стояла рядом с незакрытым гробом, украшенным золотом и драгоценными камнями. Ее глаза были сухи, но во всем ее облике читалась глубокая скорбь. В толпе подошла женщина, спрятавшая свое лицо под вуалью, но Кримхильда все равно узнала ее.

– Ступай прочь, – вскричала она, – пока мертвый не изобличил тебя!

Неизвестная смешалась с толпой.

Бургундские воины подошли, чтобы проститься с мертвым, как велел обычай. Когда Хаген приблизился, раны открылись, и кровь из них потекла жарким потоком, как в час убийства.

– Не стой здесь, убийца! – воскликнула Кримхильда. – Разве ты не видишь, что мертвый свидетельствует против тебя?

Отважный воин не сдвинулся с места.

– Я не отрицаю, что это сделала моя рука. Я поступил так, как мне велел мой долг перед моим государем и его королевой.

Будь у Кримхильды в руках меч и имей она силу мужчины, Хаген вряд ли бы вышел из церкви живым.

На четвертый день павшего героя похоронили. Над его могилой насыпали высокий курган, и в память о нем бедным раздали множество подарков. Кримхильда провожала гроб до места его последнего приюта. По ее просьбе крышку подняли в последний раз, и она склонилась над телом мертвого мужа и покрыла его лицо поцелуями. Дамам с трудом удалось увести ее – иначе она осталась бы там навсегда.

Хаген стоял у могилы хмурый и невозмутимый, как обычно. Со своим обычным фатализмом он сказал:

– Случилось то, что должно было случиться. Нить в руках норн оборвалась.

Королева его не слышала. Она не видела, что Гунтер, Гернот и другие пытаются скрыть сожаление и раскаяние. Ее мысли были с мертвым мужем.

Зигмунд и Нибелунги стали готовиться к отъезду. Они хотели забрать Кримхильду с собой, чтобы защитить ее от коварных бургундов, но она не желала покидать дорогую сердцу могилу и только просила старого короля и маркграфа Эккеварта позаботиться о ее маленьком сыне и воспитать его достойным своего отца, поскольку он теперь лишился отца, а возможно, и матери. У нее теперь осталось одно желание – жажда мщения. Зигмунд не попрощался ни с кем, кроме госпожи Уты, которая оплакивала Зигфрида так, будто он был ее собственным сыном, и Гизельхера, самого младшего из братьев. С тем они и отправились в Нидерланды.

Время шло, и стало казаться, что Кримхильда успокоилась и примирилась с братьями. Только мрачный Хаген вызывал у нее ужас, и Брунгильды она избегала. Однажды она сказала брату, что хочет, чтобы сокровища Нибелунгов перевезли в Вормс, поскольку они принадлежат ей. Гунтер воспринял это как знак доверия и очень обрадовался. Он сразу же послал за сокровищами, и Альберих без промедления доставил богатства Нибелунгов в Вормс. Королева стала делать людям щедрые подарки, и каждый раз, когда она находила небогатого, но смелого воина, она снабжала его всем необходимым для службы и начинала платить ему содержание. Постепенно она получила в свое распоряжение небольшую армию, которая день ото дня становилась все больше и все могущественней.

Хаген предупреждал королей, что Кримхильда вынашивает планы мести. Сам он, по его словам, не боялся смерти, но не хотел бы, чтобы земли Бургундии достались ей. Есть только один способ этого избежать – отнять у нее сокровища Нибелунгов. Братья не согласились. Гернот сказал, что и без того они причинили сестре немало горя, и не пристало им теперь подвергать ее мелочным унижениям. Но однажды, когда его государи были в отъезде, Хаген, посчитавший, что беду легче предотвратить, чем потом расхлебывать ее последствия, созвал своих людей и напал на стражей, охранявших клад Нибелунгов. Он захватил все оставшиеся сокровища и утопил их в глубоких водах Рейна. И хотя по возвращении короли сразу же узнали о его низком поступке, но сделанного не воротишь.

– Если бы ты не был нашим дядей, – сказал ему Гернот, – ты бы заплатил за это жизнью.