Норвежский детектив

— А что я вам говорила? — Слова давили своей чугунной тяжестью. Такими же тяжелыми были и следующие слова — Ведьма улетела.

— Марта права, — сказала фрекен Матильда, которая только что поведала всем о том, что ей пришлой пережить на чердаке. Старая дева выглядела еще более сгорбленной и иссохшей. В глазах ее затаился страх, который не могли скрыть даже самые безупречные манеры. — Другого объяснения нет. — Она выглянула в окно, за которым стояла самая текшая ночь в году. — Ведьма улетела.

Никогда левый глаз Марты не косил так сильно. Она закрыла глаза, снова растопырила два пальца и скороговоркой произнесла:

Несан Факсус Парно!
Далёко вверх,
далёко вниз,
далёко в обе стороны!

— Хочу домой! — взвыла Петрина и бросилась к двери.

Фрекен Матильда посмотрела ей вслед и понимающе кивнула.

— Петрина права, здесь нельзя оставаться, — сказала она, с трудом сохраняя самообладание. — В этом доме завелась нечистая сила.

И тут началось невообразимое. Слуги, которые не только работали, но и жили в усадьбе, устремились в свои комнаты и стали собирать пожитки. Другие сразу бросились в сени, срывая на ходу с крючков свою одежду, спотыкаясь и толкая друг друга в поисках курток, шалей и сапог. Даже кучер, стряхнув с себя хмель, натянул свой овчинный тулуп. Смятение было внезапным и общим, никто не хотел ни на миг задерживаться в Видванге.

В этом доме побывал сам дьявол и увел свою подданную.

* * *

Стоя у окна, камергер Хамел вдруг увидел небывалое зрелище. Темные фигуры людей вереницей, утопая в снегу, бежали прочь со двора. Большинство из них тащили узлы, некоторые — расписные короба, двое несли сундук. Отступление было таким внезапным, что люди не успели толком одеться. У одного недоставало рукавицы, другой натянул куртку задом наперед, у третьих полы незастегнутых сюртуков развевались на фоне белого снега, как черные мантии всадников. Все эти люди отбрасывали причудливые тени. Никто из беглецов ни разу не обернулся, за исключением девочки Петрины, которая бежала позади всех, уцепивших за Марту. Она обернулась, как жена Лота, которая хотела последний раз взглянуть на Содом.

Снова повалил снег, он становился все гуще и гуще, и скоро за окном уже ничего нельзя было разглядеть. Природа возобновила прерванный зимний бал, вновь зазвучал оркестр. И мириады крошечных танцовщиц в белых накидках вновь выводили свой менуэт на оконных стеклах.

Камергер Хамел отвернулся от окна, лицо у него было белое как снег Взгляд его упал на небольшой предмет, который по-прежнему стоял между двумя свечами на столике рококо.

Песочные часы. Они уже давно отсчитали пять минут.

Нордберг отложил рукопись.

— На этом запись кончается.

— Но, надеюсь, не сама история? — спросил Странд.

— Нет, наоборот, история теперь только начнется. На этот раз — моя история.

Нордберг зажег в камине скрученную бумагу и закурил сигарету.

— Фру Дафну так и не нашли. Игра в невидимку в Видванге осталась неразгаданной тайной в норвежской усадебной хронике. И эта тайна взывала к драматургам.

Директор Бёмер кивнул:

— Вы правы, в этой драме явно не хватает последнего акта.

— Типичный сюжет с запертой комнатой, — сказал Странд, который был усердным читателем детективных романов. — Эту тему постоянно варьирует Джон Диксон Карр.

— Вот и я разработал свой вариант этой темы, — сказал Нордберг. — Правда, в моей истории речь скорее идет о «запертом доме». Эта старая загадка давно не давала мне покоя, и наконец мне показалось, что я нашел подходящее объяснение. — Он глубоко затянулся и снова обдал дымом единорога. — Но и в найденном мною объяснении не обошлось без единорога.

— Позвольте вопрос, — начал доктор Карс и откашлялся. — Все подробности в этой вашей новелле соответствуют историческим данным? — Представитель науки занес руку над свободой творчества. Интонация, с которой было произнесено слово «новелла», не оставляла сомнений.

— Я ждал этого вопроса. — Нордберг с улыбкой отразил выпад доктора Карса. — Признаюсь, кое-что я здесь приукрасил, чтобы лучше передать атмосферу того времени. Я прочитал вам заготовку, да простит меня доктор Карс, к художественному произведению. Но основная суть соответствует историческим документам. Эта история изложена в мемуарах бывшего лейтенанта, а в последствии генерал-майора, Стабелля.

— А что вы скажете насчет образа несломанной снежной печати, которая лежала на Видванге? — начал было директор Бёмер.

— Это исторический факт И найденный на чердаке пустой бокал тоже. Даже слова фрекен Матильды «мне дурно» я нашел в одном из источников.

— Ну, а продолжение? — спросил Странд. — Ты нас всех заинтриговал.