Норвежский детектив

В большей степени, чем когда-либо раньше, мной овладело ощущение, что опасная грань была перейдена, как только таксист из Кесон-Сити появился в вестибюле «Отеля Торденшолд».

— Как ты думаешь, ее можно выкупить? — сказал Марио Донаско.

И сказал это абсолютно серьезно.

Понадобилось некоторое время, прежде чем до меня дошло, что он, собственно, имеет в виду.

— В норвежской правовой системе возможность выкупа исключена, — ответил я и почувствовал, что губы мои невольно сложились в снисходительную улыбку.

— Человека всегда можно выкупить, — возразил Марио Донаско. — У тебя есть знакомые в полиции? Или, может, среди судейских? Я не богач, но могу кое-что предпринять.

— Да, у меня есть знакомые в полиции, — сказал я. И прибавил — Нет, отнюдь не всегда можно выкупить человека. В Норвегии, во всяком случае, нельзя. Коррупции у нас нет.

Вряд ли он поверил моим словам. Собственно говоря, я тоже сам себе не поверил. Но и не видел причины выкладывать ему все эти, по филиппинским меркам, совершенно безобидные истории о замешанных в неприглядных делишках норвежских политиках муниципального масштаба. Он бы просто не понял, из-за чего весь сыр-бор разгорелся.

На моих губах уже не играла снисходительная усмешка.

Марио Донаско отошел на шаг от стойки. На какое-то время задумался. Почесал в густых черных волосах.

— Ты веришь, что она это сделала? — вдруг спросил он.

— Что твоя сестра убила своего мужа?

— Да.

— Не знаю, — ответил я. — Но думаю, что убила. Я не уверен, потому что у меня слишком мало фактов, чтобы судить об этом деле. Я знаю только то, что прочитал в газетах. И к тому же в Норвегии полиция редко кого арестовывает по подозрению в убийстве, если у нее нет на то достаточно доказательств.

— Ты сказал «редко»?

— Да.

— Ты не сказал «никогда»?

— Нет.

Он прошелся по вестибюлю. Поглядел на испорченный игровой автомат Space Invaders. Сел на обтрепанный диван. Перелистал лежавшие на столике перед ним газеты. Обнаружил, что это все те же субботние номера, которые я ему уже перевел. Несколько раз пригладил рукой свои черные волосы.

— Как тебя зовут? — спросил он, не вставая с дивана.

— Антонио. Антонио Стен.

— Зови меня Марио, — предложил Марио Донаско.

Он поднялся. Снова сел.

— Должно же быть что-нибудь о ней в газетах, — сказал Марио. — Больше должно было быть. Норвегия страна маленькая. И люди здесь закон соблюдают, насколько я слышал. О любом убийстве пресса наверняка под огромными заголовками пишет. Или, может, норвежцы так сильно о своем покое заботятся, что у них и желания нет о таких жутких вещах в газетах читать?

Ирония была скрыта не так глубоко, чтобы я ее не почувствовал.

— В газетах наверняка писали о твоей сестре, — предположил я. — И, думаю, много писали. Но точно сказать не могу. На прошлой неделе я читал только английские газеты. А в них если что о Норвегии и было, так это заметки о поп-группах.

Марио улыбнулся.

— Take on me-e-e, — пропел он.

Вид у меня, наверно, сделался несколько озадаченный, потому что он поспешил объяснить:

— Это все, что я знал о Норвегии до приезда сюда. Ну, еще, конечно, что норвежцы на нефти разбогатели и еще что здесь очень холодно.

Он поднялся, подошел к стойке, взял чемодан. Потом посмотрел на ключ от номера, который я ему вручил.

— Триста четвертый, — сказал он. — Это четвертый этаж, third floor?

— Третий, — ответил я. — В Норвегии отсчет ведут с первого этажа.

Он направился к лифту.

— Советую воспользоваться лестницей, — заметил я. — Лифт не работает.

Он изменил курс.

— Кстати, — сказал Марио и полуобернулся. — Сколько у вас за доллар дают?

— Самое большее семь с половиной крон, — ответил я, сверившись с табличкой, прикрепленной к стойке.

— В банке?

— Да. Но по такому же курсу и в гостинице можешь обменять. Всего на несколько эре меньше получишь.

— А на улице? — поинтересовался он.

— На улице?

— Да, на улице.

Он вытянул руки и сцепил пальцы.

Я снова снисходительно усмехнулся.

— Мой дорогой Марио, — сказал я, — в Норвегии не меняют деньги на черном рынке.

Он удивился.

Но когда стал подниматься по лестнице, во всей его фигуре мне почудилась снисходительная усмешка.

2

Марселе Донаско был двадцать один год, когда она распрощалась с семьей и с должностью секретарши в Кесон-Сити, городе в тропиках Филиппин. Совсем юной она переехала в не слишком-то гостеприимную страну Норвегию с ее холодной зимой. А год спустя очутилась за решеткой, в одиночной камере тюрьмы «Тунга».

Многие годы она переписывалась с иностранцами. Кольбейн Фьелль был всего лишь одним из нескольких ее норвежских корреспондентов. Они узнали о существовании друг друга с помощью некоего норвежского клуба знакомств по переписке, который специализируется на контактах с филиппинцами. Два года они переписывались, а потом пятидесятивосьмилетний фермер из Трённелага отправился навестить девушку. Два месяца спустя он выслал ей деньги на авиабилет.