Норвуд

Он примерял к поясу небольшой деревянный пенал с металлической крышкой, позаимствованный у трусливого беллатора, да так и замер с необычной штуковиной в руках, услышав мой вопрос. Похоже, забирать любое другое имущество, кроме меча, упомянутый «порядок» не запрещал.

– Ван-Прагов…

– Так трое их! – У парня в голове не укладывалось, что кто-то может не знать простейших вещей. – Старший Ван-Праг, глава рода, и двое его внуков: Алистер и Кристофер.

– А почему внуки? Куда дети подевались?

– Померли, – спокойно пояснил Младший. – Давным-давно, от желтой пагубы.

Наверное, Мунро поручил Лонгусу и Блэлоку устроить свадьбу с главой рода Ван-Прагов, чтобы через жену получить влияние на сильного противника. Одно неясно – зачем отправлять на такое дело вампира… В любом случае брачные хитросплетения лучше оставить на потом – сначала нужно позаботиться о пленнике.

Я крепко схватил плотную ткань кафтана и постарался перевернуть бородача, но ничего не вышло – мешал щит. Клинок легко справился с широкими петлями, одежда тихонько прошелестела, и солнце осветило бледное лицо смелого воина.

– Свяжи Лонгуса покрепче. – Я бросил Младшему узкий кожаный ремень. Мелкие латунные заклепки весело блеснули в солнечных лучах. – И руки, и ноги.

Стоило все хорошенько обдумать, но голова гудела от обрывков мыслей. В сознании сплелся причудливый клубок из свадеб, упырей, беллаторов и овечек, чье жалобное блеяние иногда доносилось из-за холмов.

Никто из местных пока не вернулся, хотя дело шло к вечеру, а крестьяне привыкли ложиться спать рано. Но страх перед темной тварью был слишком силен – не удивлюсь, если до утра мы останемся единственными обитателями деревни.

– А он вообще живой? – спросил Младший, глянув на меня. Не дожидаясь ответа, парнишка поддел носком древко болта, торчавшего из раны.

Лонгус застонал, но глаза не открыл. Похоже, сознание все еще не вернулось к беллатору.

– Был живой, – проворчал я. – Но если продолжишь в том же духе, то это ненадолго!

Надеюсь, пленник протянет до утра.

Взгляд скользил по постройкам, обступавшим нас со всех сторон, – нужно было выбрать место для ночлега, накормить Тоненькую и завалиться спать. Дома не особо отличались друг от друга, поэтому, махнув рукой, я просто шагнул к ближайшему – стоило, наверное, найти в сумках сушеную траву, которую жег господин Глен, когда мы отдыхали в караулке…

– Я не знал! – неожиданно раздался хриплый стон, и грязная пятерня схватила сапог.

Кабы не легкое отупение от усталости, пришлось бы худо, а так я всего лишь прикрыл глаза, глубоко вдохнул и посмотрел вниз – оказывается, бородатый беллатор был все еще жив. Не думаю, что это надолго – расширенные зрачки неестественно блестели, а изо рта текла алая кровь.

– Я не знал, – повторил мужчина чуть тише. – Клянусь…

– Чего ты не знал? – Мне пришлось встать на одно колено. – Что твой господин связался с порождениями зла?

– Нет. – Кровавые брызги летели во все стороны. – Господин Мунро ни при чем…

– Наверное, он просто не поставил тебя в известность.

– Господин не мог… – Борода воина тряслась в такт словам. – Против порядка… Позор… Он не мог…

Я глядел на мужчину, но особой жалости не испытывал – этот человек собирался меня убить ради черного серебра. И пусть не ведая, но помогал пособнику темных тварей.

– Господин не мог, – вновь произнес мужчина. – Он сам… пострадал… от тьмы… он не мог…

– Что ты имеешь в виду? – нахмурился я. – Что значит – пострадал?

Однако тяжелораненый беллатор уже не слышал меня. Он торопливо выплевывал слова вместе с кровью, чтобы успеть сообщить главное.

– Это Лонгус… нас послали только… взять деревню под клейп… Лонгус сказал… убьем тебя… черное серебро… господин не мог… против порядка… позор… не мог…

Борода мужчины свисала красными сосульками, подрагивая при кашле. А кашлял воин часто – захлебываясь хрипом и надолго замолкая.

– Скажи остальным, – вдруг совершенно внятно произнес он. – Что я ничего не знал.

Черные глаза требовательно глядели, ожидая ответа, а пальцы все сильнее сжимали голенище моего сапога.

– Хорошо. – Я кивнул. – Люди узнают, что ты не запачкан тьмой.

Мужчина с облегчением откинул голову и улыбнулся, обнажив окровавленные зубы. Рука потянулась к оружию, пальцы скользнули по навершию, но на большее не хватило сил. Негромкий свист сопровождал судорожное дыхание – грудь вздымалась все медленнее, и через несколько мгновений последний выдох растворился в налетевшем ветерке.

Вытащив меч из ножен, я вложил рукоять в ладонь мертвеца и устало поднялся на ноги. Колено пронзило болью, а я, глянув напоследок в умиротворенное лицо, побрел к Тоненькой, чтобы забрать седельные сумки.

Затем мы с Младшим кое-как затащили Лонгуса в дом и бросили бессознательное тело прямо на деревянный пол – если уж болт в плече до сих пор не прикончил беллатора, то волноваться из-за неудобной «постели» точно не стоит.

Небольшие оконца почти не давали света, а низкий потолок давил на макушку, но массивные кровати с соломенными матрасами стоили любых неудобств.