Нос Чехова

– Честно, нет. Подумаешь, найти нос и поставить его обратно. Что в это зазорного, – с вызовом посмотрел на него Витя.

– А если я не хочу, – выделяя каждое слово произнес Нос, – Если я привык уже к свободе и независимости. Почему я должен подчиняться приказам твоего начальства?

– Потому что так не положено, – насупился в ответ Витя. – Если каждый нос начнет отделять от головы, что же тогда будет?

– Все нормально будет, Витя. Я тебя уверяю. Мир не разрушиться. Люди продолжат жить, как жили. Рожать детей, бухать по пятницам после работы. Ничего не изменится, – уверенно произнёс Нос и с сочувствием посмотрел на Витю.

– И что же вы предлагаете, – сделав долгую паузу спросил Витя.

– Займись чем ни будь более полезным и нужным. Тебя же Люся, кажется, предлагала уехать в деревню, гусей разводить.

– Я как-то не очень люблю гусей, – снова насупился Витя.

–А ловить нос по приказу начальства, это ты считаешь нормальным занятием, – не выдержав, засмеялся Нос.

– Начальству виднее, – прервал смех Носа, хлопнул рукой по панели Витя.

– Эх, Витя, Витя, – с сожалением посмотрел на него Нос. – А я о тебе был лучшего мнения. Ладно, дождь, кажется, закончился. Пойду я. А на счет гусей советую подумай еще раз, – и он, открыв дверь быстро выскользнул наружу.

– Подождите, – закричал Витя и открыл глаза.

Он все также сидел на водительском кресле и салоне тихо играло радио. Только окна все запотели изнутри от большой влажности и ничего не было видно вокруг. Он открыл дверь и выглянул наружу. Дождь уже перестал и только редкие капли падали иногда на капот. «Эх, в отпуск бы уйти. Третий год без выходных и проходных на этой службе. А чем занимаюсь, не понятно», -подумал с сожалением Витя, заводя машину и выезжая на дорогу.

Проехав немного вперед, он остановился и взяв ведро с краской, стал спускаться к пионерскому лагерю. Дойдя до памятника, поставил ведро на пьедестал и собрался сам залезть наверх, как вдруг увидел белую лужицу внизу, на земле и такого же белого цвета след, спускающийся сверху. Витя медленно поднял голову и остановился глазами на голове памятника. На месте носа снова было прежнее углубление. Витя наклонился и макнув палец в белую лужицу, брезгливо понюхал его, а потом вытер об пьедестал, так что остался белый след в виде буквы N. Он, усмехнувшись еще раз макнул палец и приписал знак «?».

Вернувшись к машине, Витя вытащил телефон и набрал номер Рабиновича.

– Привет. Это Витя. Я у тебя нос Чехова купил сегодня, – бодро произнес он и продолжил с сарказмом, – Только его смыло дождем. Не знаешь почему? А я знаю. Потому, что ты его сделал из гипса. Что скажешь?

– Да, из гипса, – согласился Рабинович, – Вы же сами так и заказывали?

– Я заказывал как рога, на эпоксидной смоле с мраморной крошкой, – возмущенно закричал Витя.

– Нет, – вежливо ответил Рабинович, – С мраморной крошкой стоило три тысячи. А вы попросили за тысячу. Вот я и сделал из гипса.

– Ну, вы и ж-ж-ж…, – начал было Витя, но остановился, не найдя нужного слова.

–Ага. Сами денег пожалели, а евреи виноваты, – обиженно произнес Рабинович. – Ну, так что будете на эпоксидке заказывать?

– Нет, – гаркнул Витя, и выключил телефон.

Он сел в машину и посмотрел на часы. До обеда еще оставалось достаточно времени, и он решил съездить на пруд к Красному Пути, поймать хоть какой-нибудь рыбы, пожарить ее на мангале, и накрыть Толику поляну. Тем более удочку он всегда возил с собой, а в бардачке фордика лежала бутылка водки, купленная видимо для Петровича и забытая прапорщиком Козловым. Идея немного подняла настроение и Витя, включив зажигание поехал в Красный Путь.

***

Здесь мы на некоторое время оставим Витю и вернемся немного назад по времени, когда он только покинул главную городскую площадь и поехал в отдел забирать Люсю. А в это время, в зале приемов городничего, в торговом центре Вась-Вась, собралась вся городская верхушка на экстренное совещание по поводу происходящих в Васьков событий.

Городничий сидел, задумавшись по центру зала в золоченом кресле, оббитом красным бархатов, а с обеих сторон, вдоль стен стояли в почтительных позах люди из ближайшего окружения. На городничем был зеленый сюртук полувоенного образца с серебристыми погонами-эполетами, который он надевал только по случаю главных государственных праздников, приезда высокопоставленных персон и в день рождение супруги.

– Ну и где этот господин N сейчас находится, – тяжело вздохнув, городничий обвел глазами присутствующих.

– В гостинице, ваше превосходительство, – пробасил полицмейстер, крупный мужчина в синем камуфляжном комбинезоне и свекольного цвета лицом, и в зале повис сладковатый запах перегара, – Его мои вчера задержали, но потом в гостиницу отвезли, от греха подальше. Кто его знает, что он за птица?

–Не простая, похоже, птица, – со знанием дела произнес рядом, стоящий почтмейстер, – Видишь, как себя ведет. Ничего не боится.

– Это точно, – уныло согласился городничий.