Ноша хрономанта 4

Схватка превратилась в какой-то безумный круговорот, где уследить за окружающим было просто решительно невозможно, и мозги фиксировали лишь отдельные действия. Не обращая внимания на сыплющиеся со всех сторон удары, некоторые из которых даже снимали весьма заметную стружку с доспехов, сломать руку с явно зачарованным кинжалом, который пытались вонзить мне в правый глаз, а после использовать владельца этой руки как кистень, шмякнув его о троицу товарищей. Получить по башке палашом и двинуть хозяина этого палаша башкой же по башке, дабы он свалился под ноги то ли с контузией и сотрясением мозга, а то ли и с перелемом шейного отдела позвоночника. Какой-то офицер, выделяющийся серебряными элементами на своих легких полулатах, одетых взамен стандартной кольчуги, плюнул в меня ослепительно ярким огнем, надеясь не убить, так хотя бы ослепить ненадолго. Ну, в принципе у него получилось, и секунд шесть или семь я молотил кого попало куда придется, отчаянно пытаясь проморгаться и ориентируясь больше на слух. Своих пока рядом все равно не было, хотя вроде бы с вражескими копейщиками они уже сцепились, судя по множеству злобно-испуганно-азартных воплей и шелесту стрел, разрезающих воздух где-то рядом, а то и по шлему стучащих.

Где-то наверху громыхнуло и полыхнуло настолько ярко, что теперь уже не только я был полуослепшим, но и все остальные, судя по тому, как резко снизилась точность ударов окружающих меня врагов. Пытавшийся повторить свой трюк на бис любитель выдыхать пламя подавился щитом, который я выдернул прямо из рук наседающего на меня стражника…Вместе с пальцами, которые тому срезало оказавшейся неожиданно прочной ременной петлей. Будь ладонь врага защищена латными перчатками или хотя бы их кожаным аналогом, подобного бы не случилось, но видимо из-за торопливости данный элемент защитного снаряжения оказался проигнорирован, что и сыграло с защитником деревни злую шутку. Пнув идиота, не придумавшего ничего лучше попытки набросить на рога моего шлема свой собственный плащ, я надежно избавил генофонд человечества от распространения подобной дурости…И развернувшись к новому врагу обнаружил, что он драться уже хочет, но не может. Мешает копье, ударившее его в бедро и это самое бедро пропоровшее едва ли не навылет. Позабывший про всю свою выучку бедолага зажимал хлещущую из перебитой артерии кровь как мог и громко орал то ли от боли, то ли от страха. Его сослуживцы же в большинстве своем уже лежали на земле, а если и стояли на ногах, то практически поголовно испытывали проблемы схожего толка: кто оказался утыкан парой-тройкой арбалетных болтов, кольчугу исправно пробивших, кому по маковке прилетело дубиной или древком, и теперь он шатался словно запойный пьяница, прячась за щитом и стараясь не упасть, а некоторые так вообще уже бросили оружие, поскольку им либо прижали к жизненно важным частям нечто острое, либо окружили со всех сторон и могли зарезать буквально в любую секунду. Дверь, ведущую в дом старосты, уже ломали при помощи парочки двуручных топоров в то время как из окна второго этажа данного здания свешивался чей-то труп со стрелой, пробившей лоб и торчащей из затылка. Верхушка башни мага превратилась в пылающие обломки, и если местный волшебник не успел оттуда вовремя эвакуироваться, то вероятно ныне представлял собой бифштекс средней степени прожарки. Сопротивление Серого Перекрестка было сломлено, и пусть крестьяне еще могут попытаться собраться в толпу под предводительством десятка-другого уцелевших стражников, нас им уже не победить. Может через пятнадцать минут, а может через час, но деревня полностью перейдет под контроль землянам!

Глава 4

Глава 4

Стены барака, предназначенного для новых рабов барона, были удивительно светлыми и аккуратными. Свежее дерево выглядело чистеньким и опрятным, а гладко отполированные ручки массивных широких дверей даже чуть заметно сверкали на солнце, будучи покрыты каким-то лаком. В общем, при первом взгляде на данное месте оно производило очень даже благоприятное впечатление. Если не приближаться достаточно близко, дабы уловить запахи, просачивающиеся сквозь небольшие, едва руку просунуть, окошки. И не прислушиваться к сливающимся в единый гул стонам, идущим изнутри.

— Открывай, — мне казалось, что мой голос спокоен. Полностью и абсолютно спокоен. И на лице должно было застыть полностью бесстрастное выражение. Я ведь заранее знал, что увижу внутри…Догадывался, вернее сказать, просто помнил. В общем, никаких причин для серьезных эмоциональных вспышек не имелось. Так почему же староста, между прочим, не побоявшийся защищать свой дом с оружием в руках и даже кого-то ранивший, прежде чем у него клинок из рук вышибли, вдруг побелел как полотно и весь затрясся словно жертва эпилепсии? — Живо!!!